Выпустил сразу много акций, но не повезло. Нефть, разработки, искусственное волокно, грузоперевозки, небольшая авиакомпания. Скважины выдавали вместо нефти соленую воду, прибыли упали. Пока добывал лицензию на производство искусственного волокна, пришлось пройти через суд. На грузовых перевозках его нагрели профсоюзы, да еще один за другим развалились три самолета. Его деньги таяли, как снег под дождем.
– Всеми делами заправлял сам?
– Нет. Рядом с ним всегда был один юрист. Он уже умер. Том Клеймаунт. Продувная бестия, и еще есть здесь один туз, он был компаньоном Джаса во многих сделках. Уолли Руперт. Ясно как день – Уолли знал, откуда Джас брал деньги.
– Мик, напрашивается вопрос: имея в виду те финансовые махинации, как, по-вашему, решилось бы дело о наследстве, если смерть Моны была бы явной, доказанной? Если, к примеру, погибла бы в катастрофе?
– Интересный вопрос. Дайте подумать. В федеральном финансовом управлении есть документация о доходах за последние двадцать лет. Она была единственной наследницей Фокса. Могли бы задать весьма неприятные вопросы. Куда все подевалось, мистер? Думаю, Джасу Йомену пришлось бы попотеть. У них хватает людей, чтобы копаться в документах, и они не столь деликатны, как местные службы. Если бто имущество даже нисколько не выросло в цене, и то можно предъявить иск на несколько сотен тысяч долларов. Что, собственно, с тем наследством произошло? Если Джас получил бы от местного суда хвалебную рекомендацию, пусть даже с печатью, на этот вопрос ему ох как нелегко ответить.
– Ясно. А что произошло бы, если бы она навсегда исчезла?
– Бесследно? Семь лет у федералов связаны руки. Потом нужно добиваться, чтобы ее объявили покойницей, и только после этого они могли предъявить свой иск на наследство, которого не существует.
– Кому-то понадобилось, чтобы она исчезла. Джасу?
– Не думаю. Не знаю. Не сходится способ, как это организовано. Джас – человек крутой, но это не его стиль.
– Кто-нибудь мог ее ненавидеть настолько, чтобы желать смерти? Может, шантажировала кого?
Он покачал головой.
– Невероятно. Не могу представить ее мертвой. В ней не было никакой злобности. Выглядела зрелой женщиной, но в сфере чувств инфантильна. Вздыхала по Джону Уэббу как девчонка – ах, возвышенное, романтичное увлечение!
Изабелл возмущенно сорвала с глаз очки:
– Что вы придумываете! Это была примитивная, насквозь фальшивая, дешевая потаскуха!
Мацари смотрел на нее с удивлением:
– Мы говорим об одной и той же женщине?
– Возможно, вас и моего брата ей удалось провести, только не меня. Я ее раскусила. Гонялась за брюками, от них она прямо дурела.
– Изабелл, милая, – мягко заговорил Мацари. – Это ваш любимый брат и единственный родственник. Естественно, он для вас совершенство. Но, поверьте, Мона влюбилась в него как школьница. Джас это понимал. Он знал также, что рано или поздно ее блажь улетучится, и тогда ей захочется, чтобы все было опять по-прежнему, чтобы ее дорогой муженек-папочка обеспечивал ей место в обществе. Джас прекрасно понимал, что с вашим братом она надолго не останется. Оба они мечтатели. Оба прекрасные, чуткие, но для настоящей жизни еще не доросли. Джас смотрел на это сквозь пальцы, он ведь в конце концов старше на двадцать шесть лет. А Мона ничего не скрывала: хотела свободы, хотела немного собственных денег. И хотела выйти за вашего брата.
– Ей просто хотелось с ним переспать – и только!
– Это ведь вполне естественное следствие романтической любви, милая.
– Перестаньте называть меня «милая»!
– Тогда вот что, мисс Уэбб. Перестаньте судачить о том, в чем ни черта не смыслите.
– Что вы имеете в виду?
Он с любезной насмешкой ответил:
– Те, кто следит за нравственностью в литературе, в большинстве своем невежды.
До нее дошло моментально. Она пыталась изобразить возмущение, но это скорее было похоже на бегство. Изабелл хлопнула дверью.
– Я потерял так уже многих клиентов, – заметил Мацари.
– У нее это пройдет.
– А я нарочно ей врезал. Слепого или глухого ведь не станешь упрекать за физическую ущербность. Но она такая разборчивая недотрога, что, пока ее разогреешь, состарится для этих радостей. Очень печально. И еще хуже станет, когда ей придется смириться со смертью брата. Если вы здесь не рассказывали басни, то, думаю, его уже нет в живых.
– Скорее всего нет.
– И вашей мисс Уэбб придется нелегко. Невротики и ненавистники секса переносят такие утраты тяжелее.
– Надеюсь, постепенно и понемногу она свыкнется с той мыслью, может, даже переживет благополучно. Все мы психологи-любители. Да, безмерное обожание брата. Но сколько горечи замешано в это обожание? Впрочем, это не моя забота. И вообще это меня не касается. Можно бы и вернуться туда, откуда прибыл.
– Но вас все это разозлило, правда?
– Что ж, разозлило. Эти идиоты по-прежнему воображают, что я все выдумал. Не могли бы вы коротко охарактеризовать этого Бакльберри?
– С Фредом все в порядке. В школе занимался атлетикой. Прилежный студент. Очень красивая и очень амбициозная жена. Двое детей. Дипломная работа посвящена методам и приемам полицейской работы. Но шерифом быть долго не собирается.
– Хочет стать политическим деятелем?
– Нет. В округе Эсмерелда скопилась порядочная груда денег. Он частенько интересуется их оборотом. И знает, что к чему. Разбирается в предпринимательстве. Свою работу он делает, но не выступит против денег, которые могут сыграть роль в его будущем. Трезво смотрит на жизнь.
– Вы допускаете, Мик, что за всем этим стоит Джас Йомен? Хотя бы потому, что Мона наняла вас, собиралась нанять меня и, значит, пыталась этим навредить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54