Они выбрались наружу и, щурясь на ярком апрельском солнце, двинулись к воротам бывшего королевского дворца. Начиная с того времени, как они миновали проходную дворца, и до позднего вечера работа по сбору и упаковке сотен все еще висящих на стенах и лежащих в запасниках экспонатов музея непрерывно ускорялась. Если раньше, упаковав и соответствующим образом оформив за день десять-двенадцать ящиков, Роде посчитал бы хорошим результатом, то теперь, когда за руководство эвакуацией взялся Вист, обычная норма была сразу превышена более чем втрое. Директор едва успевал составлять краткие описи каждого ящика и следить за их правильной нумерацией. А ведь правильно скомплектовать даже один ящик было вовсе не простой задачей. Например, картины нужно было обязательно подобрать по размерам. Выкроить и спаять из висящего на больших козлах рулона луженой жести соответствующий по размерам контейнер. Затем следовало завернуть каждую картину в кусок солдатского одеяла, целый грузовик которых привез откуда-то один из помощников оберштурмбаннфюрера вахмистр Вайс Векке. После этого они бережно укладывались в контейнер вместе с прилагавшейся к ним описью. Свободное пространство забивалось подушками, и наполненный таким образом контейнер относили на запайку. Ее производила специальная бригада из пяти человек, которые вырезали из того же рулона соответствующий ящику покровный лист жести, припаивали его к контейнеру, затем загибали выступающие поля крышки вниз и еще раз припаивали ее выступающие края к контейнеру своими топорообразными паяльниками, уменьшая таким образом риск проникновения в него воды вдвое. Контейнер маркировали и относили к плотникам. Там бригада фолькштурмовцев, тщательно обмерив его, выпиливала и сколачивала сосновый ящик, само собой с крышкой. Уже после окончательной сборки специальная команда маркеров с переносным кузнечным горном выжигала на боковых стенках положенные надписи, ставила согласованную с Роде нумерацию и специальные клейма Главного управления имперской безопасности. Сотрудниками музея делались регистрационные записи в расходных ведомостях и амбарной книге, и только после всех этих процедур уже полностью готовый к захоронению ящик укладывали на погрузочную площадку. Так производилась подготовка к хранению живописных работ. Сложнее обстояло дело с отправкой столь любимого доктором Роде янтаря. Каждый экспонат коллекции, а она насчитывала по реестру семьдесят две тысячи пятьсот двенадцать единиц хранения, требовалось упаковать в отдельную картонную коробочку, отметить в списке хранилища, сложить в контейнер, обложить со всех сторон картоном и каучуковыми листами и только потом запаять и заколотить.
– Хорошо, что янтарный кабинет Фридриха собрали и упаковали заранее и без спешки, – радовался Роде, только надо бы его поскорее вывозить, а то с каждой ночью бомбежки все сильнее и сильнее.
– Георг, Георг, – закричал он, увидев идущего по двору Виста, – идите сюда!
Эсэсовец приблизился к нему.
– Что случилось, доктор?
– Оберштурмбаннфюрер, – обратился к нему Роде по всей форме, – отдайте своим людям распоряжение сегодня же и весьма срочно отправить сто девяносто три ящика из подвала музея. И отправить их надо в наипервейшую очередь.
– А что там у нас хранится? – в свою очередь поинтересовался Вист.
– О, это совершенно уникальные вещи. Прежде всего, я там сложил знаменитый янтарный кабинет Фридриха Великого, затем порядка пятидесяти работ итальянских и фламандских живописцев прошлого века. Несколько ящиков с древними русскими иконами. Боже, одни чеканные оклады из золота и серебра чего стоят! Там же упаковано венецианское стекло XVII века, фарфор, серебряные сервизы из Литвы...
– Все понял, господин директор, – почти пропел Вист, – мы сейчас же этим займемся, а Вам, как мне кажется, явно пора отдохнуть. Вы, я вижу, едва держитесь на ногах, а ведь завтра день будет еще более напряженный.
Не слушая слабых возражений Роде, он быстрым взглядом обшарил уже сумеречную площадь перед дворцом и, помахав кому-то рукой, крикнул:
– Гюнтер, иди сюда!
Подбежал молодой осунувшийся парень в запыленной полевой форме, мотоциклетных очках и перчатках с раструбами.
– Гюнтер, – обратился к нему Вист, – доставь сейчас же господина директора домой на Беекштрассе, а завтра пораньше привезешь его сюда.
– Шести часов отдыха Вам хватит, профессор? – повернулся он к Роде. Тот молча кивнул.
– Вот и прекрасно. – Он взял под козырек вместо прощания и, круто повернувшись на каблуках, двинулся к въезжавшей в ворота замка машине.
На том они и расстались. Лейтенант Гюнтер Шлих повез на своем мотоцикле засыпающего искусствоведа в его небольшую, скромно обставленную квартиру, а Георг Вист, увидев, что прибыли его личные подрывники Карл Брюгге и Ганс Уншлихт, решил вместе с ними произвести инспекцию последнего, еще не заполненного хранилища и заодно осуществить операцию по маскировке запасного выхода из этого сказочно богатого склада. Дождавшись, пока измученные фольксштурмовцы нагрузят последний грузовик, они тоже поднялись в его кузов, прихватив из своего штабного автомобиля чемодан со взрывчаткой. Долго ехать им не пришлось, хотя из-за светомаскировки машина двигалась неторопливо, постоянно огибая воронки и кучи кирпичей от рухнувших во время бомбежек домов. На одном из перекрестков предупрежденный заранее водитель грузовика притормозил. Вся «троица» спрыгнула на засыпанную кирпичной крошкой брусчатку и, свернув в недлинный переулочек, деловито двинулась в темноту, унося с собой и смертоносный груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28