– Цель? А как же, была. Когда я был мальчиком, я мечтал стать кучером почтовой кареты, которая бы колесила между Браммагемом и Лондоном.
– Я серьезно, – надулась Ненна.
– И я серьезно. Я представлял себя в шляпе с загнутыми полями и в пиджаке с несколькими разными накидками, восседающим наверху на длиннющем сиденье и погоняющим шестерку черных лошадей. И, признаюсь, я искренне горевал, когда этот почтовый маршрут отменили.
– Но неужели вам никогда не хотелось как-то изменить свою жизнь?
– Мне просто хотелось ее прожить, и все.
Он примерял оконную раму, поворачивая ее на петлях в разные стороны.
– Вы лукавите! – возразила Ненна. – Вы слишком способный человек, чтобы быть просто крестьянином.
– Земле нужны способные люди. Что бы с ней было, если бы на ней работали одни никудышные люди?
– Но вы могли бы стать управляющим, если б захотели.
– Я был им однажды, на ферме в одном большом поместье неподалеку от Кичингхэмптона, но мне это совсем не понравилось. Я весь день сидел либо за столом, либо в седле, а у меня слишком костлявая задница, чтобы выдерживать такие перегрузки.
– Вы по праву могли бы стать здешним управляющим. Ведь по сути давно выполняете его обязанности, Филиппа использует вас именно в этом качестве. Вы могли бы получить эту должность, если бы захотели.
– А я не хочу, – твердо ответил он. – Предпочитаю оставаться на своем месте. Так что не надо, чтобы в округе обо мне ходили подобные разговоры, а то начнутся всяческие недоразумения. Предупреждаю тебя!
Иногда по вечерам, когда дни становились длиннее и вот-вот должна была наступить весна, в дом Джека захаживали другие мужчины, любопытствуя, как у него идет работа. Им было очень интересно. Они все время порывались дать совет. И однажды апрельским вечером к Джеку заглянуло сразу трое его знакомых: Джо Стреттон, Перси Вагг и пастух Вильям Гонлет, чье стадо паслось в Лоу Энде, к востоку от дома Джека.
– Я бы на твоем месте, – сказал Перси Вагг, наблюдая, как Джек размешивает в ведре известку, – добавил немного голубого.
– Я так и сделаю, когда начну накладывать последний или предпоследний слой, но этого все равно надолго не хватит.
– Сколько же ты собираешься сделать слоев, Джек?
– Думаю, чем больше, тем лучше, чтобы стены с этой стороны могли выдержать любую бурю.
– Клянусь, ты хорошо потрудился, – заметил Вильям Гонлет, – но я бы не стал обмазывать панели глиной, я бы воспользовался кирпичом.
– У меня нет денег на кирпич, – ответил Джек. – А глина досталась даром, если не считать усилий, потраченных на то, чтобы накопать ее.
– А хорошенький домик получается, после того как ты взялся подлатать его, – сказал Джо Стреттон. – Не хочешь махнуться на мой, нет? А, ну конечно! Я с самого начала понял, что ты отъявленный негодяй.
– А вот тут у тебя дымоход, – сказал Вильям Гонлет, тыкая в трубу своим хлыстом. – Ты не собираешься его побелить?
– Нет, по-моему, он должен оставаться таким, как есть. У кирпичей приятный красноватый оттенок, а если их побелить, то огонь очень быстро их замарает.
– А, ну ладно. Как скажешь. Но я бы все-таки их покрасил.
На дороге, ведущей из Ниддапа, показалась двуколка, запряженная пони. Мисс Филиппа правила, а Ненна сидела рядом с ней. Увидев мужчин, собравшихся у дома, мисс Филиппа остановилась и заговорила громко:
– Смотрю, вы оценили труд Мерсибрайта. Думаю, согласитесь, что его усилия достойны похвалы. Такой пример может заразить и вас: вам тоже не мешало бы привести в порядок свои дома.
Мужчины ничего не ответили. Как всегда, в присутствии мисс Филиппы их лица приняли безучастное выражение. Стреттон жевал табак. Гонлет тер грязное пятно на своем рукаве.
– Может, у вас есть какие-нибудь пожелания, Мерсибрайт? – продолжала она. – Я считаю, что нужно помогать тем, кто сам старается трудиться.
Они тронулись, и Ненна, обернувшись через плечо, незаметно махнула Джеку на прощание, пока Филиппа смотрела в другую сторону. Мужчины провожали взглядом двуколку, пока та не свернула на дорогу, огибающую пастбище Лоу Энда. Из-за изгороди ее уже было почти не видно. Затем она исчезла за холмом.
– Здорово! – воскликнул Перси. – Хорошо быть Джеком, а?
И, передразнивая мисс Филиппу, добавил:
– Только пожелайте, Мерсибрайт, и я принесу вам все, что угодно, на серебряной тарелочке!
– Она разговаривает совершенно по-другому, – сказал Джек, – когда рядом никого нет.
– И прислушивается только к твоим словам, не правда ли, Джек?
– Это она должна ремонтировать дома на ферме, а не мы! – возмутился Джо Стреттон. – И именно такие, как Джек, вносят путаницу. Ему-то что! Он только и знает, что надрывает свои кишки – заняться-то больше нечем! Но если она думает, что и я возьмусь чинить тот свинарник, в котором мыкаюсь вместе с детьми, то глубоко ошибается!
– И все-таки Джек много сделал, чтобы привести дом в порядок. Надо отдать ему должное, – сказал Перси Вагг. – Но мне кажется, что мужчине не подобает так горбатиться. Так когда ты собираешься жениться, Джек?
– Я и не думал об этом.
– Неужели? – спросил Стреттон.
– Да. Не думал. Ни сейчас, ни раньше.
– Ой ли? Значит, бедняжку постигнет жестокое разочарование, так получается?
– Да? – пробормотал Джек. – А какую бедняжку?
– Ой ли? – Перси закатил глаза. – Ты хочешь сказать, что тебя многие домогаются?
– У вас обоих один недостаток, – сказал Джек, – вы любите пороть чепуху.
– Правильно, есть у них такой грех, – поддакнул Вильям Гонлет. – Я бы не стал их слушать. Им нужно крепко завязать их болтливые языки.
Как-то днем, когда работники вернулись с полей и распрягали лошадей во дворе, в дверях сыроварни показалась Ненна и попросила, чтобы кто-нибудь помог ей поднять тяжелый пресс, который повалился набок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55