Его разум отказывался верить столь четкому и необратимому приговору.
- Понял ли ты нас, Гисандр? - снизошел до разъяснений эфор по имени Фидий, сухощавый старик с козлиной бородкой, облаченный в простой гиматий. - Слышал ли ты ясно, что решили спартанцы?
Он пристально вглядывался в лицо стоявшего перед ним гоплита, словно все еще сомневался в том, что Гисандр его действительно услышал. Слишком уж отрешенным было лицо победителя Гимнопедий.
- Да, - наконец выдавил из себя Тарас, и собственный голос показался ему каким-то шепотом мертвеца из загробного мира, - я все слышал ясно.
Он сделал усилие и обвел взглядом всех эфоров, говоривших с ним от имени спартанского народа. Это происходило в небольшом круглом зале с колоннами для тайных совещаний, примыкавшем к зданию народного собрания, где принимались все важнейшие решения. Здание находилось недалеко от Хороса. Со своего места Тарас мог видеть статуи Артемиды и Латоны, возвышавшиеся на пьедестале и грозно взиравшие на него, словно он был не прославленным гражданином, а предателем родины. В обычное время народных собраний здесь бывало шумно, но сейчас в соседних домах было пусто. Все разговоры в апелле и герусии отшумели еще вчера, и Тарас был вызван лишь для того, чтобы узнать окончательную волю «народа».
- Спартанцы постановили, - напомнил еще раз Фидий, говоривший от имени остальных эфоров, - что победа при Фермопилах над персами была одержана лишь силой спартанского оружия и несгибаемого духа ее воинов. Лакедемон прославляет царя Леонида и тебя, Гисандр, как героев этого сражения, а также защитников нашей святыни в Дельфах. О царе и твоих подвигах сложат песни.
Фидий замолчал ненадолго и даже встал от волнения со своей скамьи, сделав шаг навстречу Тарасу, стоявшему посреди круглого зала в полном боевом облачении.
- Но о… повозках, - продолжил он, - метающих гром и огонь, тебе приказано забыть. Не может смертный вмешиваться в дела богов. Наша сила в мече и копье. Так завещал нам Ликург, и мы будем хранить его заветы.
Тарас едва не выпалил, глядя в холодные глаза эфора, что эти «повозки» несколькими залпами уничтожили столько персов, сколько не смогло бы уничтожить спартанское войско за день сражения, но, хвала богам, сдержался. Хотя губы его все же дрогнули, и это не ускользнуло от Фидия.
- Так завещал нам Ликург, - с нажимом в голосе повторил Фидий, - или ты, Гисандр, хотел оспорить его мудрость?
- О, нет. - Гисандр преклонил колено, вперив взгляд в каменный пол. - Нам стоит биться только копьем и мечом. В этом наша сила.
- Ну что же, - смилостивился эфор, обводя довольным взглядом остальных собравшихся с видом человека, который только что избавил общество от страшной опасности, - так и передашь царю Леониду, когда вернешься в Дельфы. Встань.
Тарас повиновался, хотя ноги его были сейчас как ватные. Внутри все клокотало от гнева, но общение с политиками научило его скрывать свои эмоции, хотя сейчас сделать это было особенно трудно.
- Царь просит помощи, - подал голос эфор по имени Ипполит, мужчина средних лет с мясистым лицом, которое по левой щеке пересекал глубокий шрам, «подарок» аргивцев, - персы атакуют его непрерывно.
«Второй враг царя среди новых эфоров, - как-то отстраненно отметил про себя Тарас, скользнув взглядом по колоннам и пылавшим жаровням, - о нем отец тоже предупреждал меня».
- Мы отправим в Дельфы еще одну армию, которая будет готова через три дня. Ты вернешься к царю вместе с ней, - закончил он излагать хорошие новости, - и поможешь своим грозным копьем сокрушить персов.
«С баллистами сокрушить их было бы гораздо легче, - с горечью подумал Тарас, силясь скрыть свое разочарование и запахиваясь в алый плащ, - одним копьем против такой толпы много не навоюешь, будь ты хоть трижды герой Спарты».
Но вслух ответил с подобающей учтивостью:
- Мы прогоним персов или все умрем на поле боя. Другой судьбы у спартанцев нет.
- Возвращайся с победой и помни, - кивнул на это Фидий, ухмыльнувшись с видом полного превосходства над собеседником - что отныне ты забудешь про свои огненные горшки. Если у тебя остались еще готовые повозки - ты уничтожишь их, повинуясь приказу. А прибыв в Дельфы, передашь царю Леониду нашу волю.
Тарас позволил себе лишь секунду сдерживать этот взгляд - холодный и умный, гипнотизирующий, как у змеи - и затем быстро отвел глаза в сторону. Иначе его уличили бы в дерзости.
«Да ты искренне стремишься властвовать над царями, - подумал Тарас при этом, - как и еще двое. Мало друзей осталось у Леонида среди эфоров. Ну да ничего, царем становятся на всю жизнь, а вас через год уже не будет».
Впрочем, это соображение мало успокоило Гисандра. Этот год еще предстояло прожить. Война с Персией была в самом разгаре, и чем она закончится, не знал никто. За год эфоры вполне могли сильно изменить судьбу самого Леонида и всех его приближенных, что отнюдь не радовало Тараса. Так что сейчас никто, кроме самого Аполлона, не мог предугадать финала этой истории.
Тарас вновь поймал на себе пронизывающий взгляд Фидия и почувствовал, что тот не верит ему до конца. «Не зря же Фидий стал эфором. Дураков здесь не держат. Значит, будут следить, - решил Тарас, направляясь к выходу и поправляя застежку шлема, - если уже не следят. Надо будет вести себя осторожнее. Впрочем, первым делом надо все обсудить с отцом и пифием, а там видно будет».
- Гисандр! - окликнул его у самого выхода третий эфор, молчавший до сих пор.
Тарас остановился, как вкопанный. Этого эфора звали Тидей, и он был, пожалуй, единственным другом царя в новом составе эфората.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88