Легкая вибрация механических конечностей, что подхватывают и плавно приподнимают меня, передается спине. Спину жжет. Разбитый стол, с которого меня подняли, весь блестит чем-то темным. Словно маслом машинным полит. Легкие покачивания. Ощущаю кожей гудение сервоприводов. Свет становится ярче. Я уже на улице. Не я. Мы. Я и мой спаситель.
Одежда спадает с меня грязными лоскутами. Меня чистят, будто яблоко от кожуры. Тележка с металлическим ящиком, напоминающим гроб. Подо мной что-то влажно чавкает. Тело немеет. И звук появляется, сначала в одном ухе, потихоньку, точно на пробу, потом сразу скачет на полную мощность и захлестывает меня дикой какофонией сирен, криков, плача, шума толпы, гула двигателей и даже свиста вертолетных турбин.
— Ну и бардак, — думаю я. — Никакого у них тут порядка.
— Точно, — соглашается Триста двадцатый. — Задействована внешняя анестезия.
Тележка трогается с места. Какие-то лица надо мной. Кивают мне. Что-то спрашивают. Интересно, как там Мишель? И тут же вижу над собой смутно знакомое лицо. Восковая кожа, как у покойника. Через белую маску проступает кровь из расцарапанной щеки. Волосы свалялись и перепутались пополам с пылью.
— Это же баронесса Радецки! Давай, не отставай! Снимай! Баронесса, канал “Новости-два”, скажите, как вы себя чувствуете?
— Что? Идите к черту.
Я узнаю голос Мишель.
— Как ты? — спрашивает она почему-то черными губами. — Тебе очень больно?
— Уже нет, — пытаюсь я улыбнуться.
— Карла разнесло на кусочки. Мариуса засыпало. Жана ищут, — зло говорит она. — Чертовы фанатики.
— Кто это — Карл?
— Как кто? Телохранитель, — удивляется она. — Я поеду с тобой. Если бы не ты...
— Тебе... надо... в больницу... — с трудом выдавливаю я. Меня начинает укачивать.
— Я в порядке. Благодаря тебе. Офицер, я баронесса Радецки. Это мой человек. Он меня спас. Я хочу ехать с ним в одной машине.
— ...спас ...спас ...спас, — шепотки окружают меня.
— Скажите, баронесса...
— Идите к черту! Вы что — совсем ополоумели?
— Я только хотела узнать...
— Господи, да уберет кто-нибудь эту дуру!?
— Сэр... сэр... — шепот вырывает меня из сладкой полудремы. — Сэр, это правда, что вы спасли баронессу Радецки? Как это случилось? Сэр, ваше имя будет во всех вечерних новостях! Что вы сделали? Расскажите мне...
Я понимаю, что это шепоток не отвяжется от меня. Меня будут пытать, пока я не умру в этом прозрачном гробу, где так уютно лежится, и гель приятно холодит и пощипывает кожу.
— Я... просто... толкнул... ее...
— Как вас зовут, сэр?
— Капитан... Юджин...
— Фамилия! Назовите свою фамилию, капитан!
— Уэллс...
— Пошла прочь, гиена!
До меня доносится звук смачного шлепка.
— Что вы себе...
Я, наконец, проваливаюсь в сон.
Глава 7
Главное — качество обслуживания
— Шеридан. Шеридан. Что-то знакомое, — вслух думаю я. Говорить без боли необычно и здорово. Я наслаждаюсь звуком своего голоса. Кажется, это слово выкрикивал тот человек в форме уборщика, прежде чем его разнесло на запчасти.
— Планета-колония в восьмом секторе. Экспорт стали, никеля, химических удобрений, кукурузы. Разделена на две зоны влияния. Английская зона — территория “Дюпон Шеридан”. Латинская зона первоначально отдана в аренду “Тринидад Стил”. В 2369 году противостояние корпораций переросло в военный конфликт при участии Имперских вооруженных сил, — комментирует Триста двадцатый.
— Вспомнил. Со мной служил Пауль. “Зеленая стрекоза”. Он там летал. Правда, не очень рассказывать про это любил.
— Подтверждаю. Информация классифицирована как “Строго для служебного пользования”.
Некоторое время молча лежу, обозревая кремовый потолок своей палаты. Ничего. Уютненько тут. Слегка скругленные углы и овальное матовое окно делает комнату похожей на отсек круизного лайнера. Только стойка с аппаратурой немного портит картину. Стены наверняка мягкие. И пол. Так мне почему-то кажется. И пахнет здорово. Морем.
— Как ты? — спрашиваю сам себя.
— Структура чипа восстановлена полностью. Диагностика проходит штатно. Свободных блоков памяти...
— Слушай, говори как человек.
— Принял. То есть ясно. Все нормально, чувак. Твое тело тоже в порядке. Твое пробуждение обнаружено. Приближается медицинский персонал.
— Ну и что?
— Прикройся, — только сейчас я обращаю внимание на то, что моя единственная одежда — несколько маленьких датчиков на груди. Одеяло аккуратно скатано и лежит в ногах.
— С каких пор мы стали такими стыдливыми? — ворчу я, разворачивая мягкий рулон. За этим занятием и застает меня появление строгой парочки. Полного высокого мужчины и миловидной чернобровой женщины с белой шапочкой на голове.
Их улыбки заученно включаются на озабоченных лицах сразу же после того, как дверь уходит в стену. Наверное, это очень дорогой госпиталь. Так улыбаться умеют только профессиональные политики. Теперь я знаю, что некоторые врачи — тоже. Улыбки их безупречны и безлики. Точно нарисованы. И еще оба они немного напряжены. С чего бы это? Это ведь меня чуть не разнесло в куски, не их.
— Добрый день, сэр, — говорит мужчина. Женщина приветливо кивает. — Я доктор Шребер. Примите поздравления — в вашем организме не обнаружено никаких необратимых изменений. Операция и курс реабилитации прошли успешно. Вы здоровы, сэр! Всего несколько восстановительных процедур, и вы сможете выйти из этих стен.
— Спасибо, — я, наконец, справляюсь с одеялом и натягиваю его на себя по грудь. Отчего-то мне кажется, что мужчина не договаривает. Парочка смотрит на меня вопросительно, как будто чего-то ждет.
— Я должен что-то сказать? — интересуюсь я.
— Нет-нет, сэр, — поспешно отвечает женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19