Оказалось, что мать уже ушла из каюты. Однако, когда юноша выскользнул в коридор и направился к турболифту, сердце у него стучало тревожнее, чем обычно. Безусловно, Уэсли считал себя достаточно взрослым, чтобы распоряжаться собственным временем, не отчитываясь за каждую минуту перед матерью, с чем она, конечно же, могла и не согласиться. Потому лучше все сделать так, чтобы миссис Крашер не знала о самовольной отлучке сына.
Было довольно поздно. В этот час на корабле всегда малолюдно, лишь время от времени в коридоре появлялись члены экипажа. Но они совершенно не обращали внимания на Уэсли, когда он проходил мимо. Несмотря на молодость, мальчик был рослым и крепким. Форменная кадетская куртка подчеркивала его связь с экипажем. Кроме того, Уэсли пользовался репутацией честного и дисциплинированного студента, к юноше было невозможно относиться с подозрением.
Дннис ожидал в назначенном месте – в пустой каюте на двадцать первой палубе.
– Я думал, что ты уже не придешь.
– Пришлось немного задержаться, – пояснил Уэсли.
Дннис довольно улыбнулся и весело затараторил:
– Ага, меня тоже чуть не поймали. Но после того, как я получил взбучку от Томаса, никому в голову не придет, что я решусь покинуть пассажирскую палубу. – Вдруг он спросил серьезно и сдержанно:
– С чего мы начнем, мистер Крашер?
– С инженерной, – сообщил Уэсли. – Только ты должен будешь вести себя очень предусмотрительно и аккуратно, а то заметят.
Он старательно продумал маршрут, лежа в постели.
– Кого, меня? – мальчик невинно распахнул глаза и осмотрел себя. На нем был обычный костюм фермера: голубые брюки из грубой холщовой ткани и шерстяной свитер с красно-черным орнаментом на груди.
– Я мог бы принести тебе другую одежду. Но, думаю, она ничего не изменит. А вот постричься тебе не мешало бы, – Уэсли показал на разлохмаченные волосы Днниса.
Мальчик неопределенно пожал плечами, потом спросил:
– А на мостик мы пойдем?
– Ни в коем случае, – горячо возразил Крашер, – туда можно входить только с разрешения капитана. До тех пор, пока я не стал мичманом, Пикар кричал на меня даже за то, что я заглядывал туда, выйдя из турболифта.
Помолчав немного, он добавил, словно бы оправдываясь:
– Я не хотел хвалиться тем, что я – мичман.
– Ты и не хвастал, – успокоил Дннис. – Во всяком случае, если бы на твоем месте был я и мог работать в центре управления кораблем, то кричал бы об этом любому встречному-поперечному.
Мальчик решительно направился к двери.
– Ну ладно, идем. У меня не так уж много времени – скоро они спохватятся.
Уэсли поплелся следом.
– Ты в самом деле хочешь узнать побольше об устройстве корабля? – спросил юноша. – Можно нажить кучу неприятностей.
– О, да. Я всегда попадаю в неприятные истории, даже тогда, когда, кажется, что их можно избежать, – вздохнул Дннис, – но постепенно я привыкаю к подобному положению вещей.
Уэсли пожал плечами и снова взглянул на мальчика. Тот был настроен решительно, без каких бы то ни было колебаний и сомнений. Они направились в ту часть корабля, где располагались инженерные отсеки. Дежурный спокойно пропустил мичмана Крашера, на его спутника посмотрел совершенно равнодушно и тут же вернулся к выполнению обязанностей.
– В Центральной шахте гораздо интереснее, – извинился Уэсли, когда они проходили через комнату с низкими потолками. Здесь буквально рябило в глазах от многочисленных пультов системы управления.
– Может быть и так. Хотя мне нравится все, – прошептал Дннис. – А это для чего? – спросил он, указывая на одну из приборных панелей.
Уэсли Крашер принялся терпеливо объяснять назначение и функции приборов. Дннис кивал, глядя на друга широко раскрытыми глазами и стараясь впитать столь ценную для него информацию. Все, что рассказывал мистер Крашер, было неведомым и чудесным, как, наверное, для Уэсли фермерство.
Неожиданно двигатели загудели как-то иначе. Дннис испуганно вздрогнул.
– Что такое?
– Корабль набирает скорость, – ответил Уэсли.
Юноша и сам был очень удивлен. Он повернулся к дежурному технику, чтобы выяснить, в чем дело, но тот в это время куда-то вышел. Уэсли Крашер решил все узнать сам.
* * *
Главный мостик "Энтерпрайза" можно сравнить с нервным центром. Он располагался в просторной круглой каюте со сводчатым потолком. Стулья были снабжены мягкими подушечками, а на полу лежал толстый ковер. В обстановке преобладали пастельные тона, но плоские черные экраны щитов управления то излучали рассеянный свет, то озарялись яркими мигающими огоньками.
Уильям Райкер, старший офицер военного корабля США "Энтерпрайз", сосредоточенно смотрел на экран, занимавший большую часть стены круглой каюты. Это был высокий, худощавый мужчина с хорошо развитыми мускулами. Сейчас он держался необычно напряженно.
Райкер прореагировал на сигнал бедствия, полученный от корабля Федерации, почти мгновенно. Он приказал изменить курс и увеличить скорость полета. Он должен теперь в экстренном порядке встретиться с капитаном. Райкер протянул руку к кнопке внутренней связи, но в этот миг за его спиной раздался властный голос Пикара. Капитан требовал объяснений.
Райкер не сомневался в правильности отданных им приказов или в необходимости принятия экстренных мер. Но он сожалел о том, что не успел предварительно посоветоваться с капитаном. Первый офицер корабля обладает властью принимать решения самостоятельно. И все-таки он должен согласовывать их с высшим начальством.
С громким шипением открылись двери турболифта. Шипение заглушало голос Жан-Люка Пикара.
– Докладывайте, Первый, – приказал капитан, останавливаясь рядом с первым помощником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67