Наслаждается ароматом! Сейчас, сейчас…
Саван!
Теперь ее было довольно хорошо видно, свет лампочки над дверью подъезда обрисовал силуэт: легкий плащик, копна волнистых волос, зонтик… букет.
Он, пригнувшись, бесшумно подкрался к ней за спину. Пахнуло ее запахом и сиренью. Он достал из кармана тонкий, но необычайно прочный кожаный ремешок. Теперь он сжимал его двумя руками, никак не решаясь… Она шагнула к дому. Все! Ждать больше нельзя. Он рванулся вперед и накинул удавку ей на шею. Она вскрикнула, судорожно дернулась, букет и зонтик выпали из рук. Засучила ногами, попыталась освободиться, рванулась что было сил, но он затягивал удавку все туже и туже. Теперь она только хрипела, сдавшись почти без борьбы. Привычный запах внезапно изменился, теперь она пахла по-другому: остро и неприятно, и он невольно поморщился. Она воняла! Его передернуло от омерзения, но через секунду, совершенно неожиданно для себя он страшно возбудился. Чувство было настолько ярким и острым, что он содрогнулся от сладкой волны и прижался к ней сзади всем телом. Его колотило в пароксизме острейшего наслаждения. Хватка непроизвольно ослабла, и она, тотчас почувствовав это, собрала остатки сил, рванулась в надежде освободиться. Но он уже пришел в себя. Еще несколько судорожных рывков, и она начала обмякать.
«Все! — понял он. — Готова! А теперь…»
Саван, черный саван…
Он поднял ее на руки, удивившись легкости ноши. «Словно резиновая кукла», — пришло на ум. Но, как бы там ни было, он исполнил повеление Голоса. Он сделал это. Правда, не все, не до конца… оставалось еще несколько штрихов. Среди кустов сирени имелась крошечная полянка, которую и в дневное время не было видно, а уж ночью и подавно. Он давно приметил ее и теперь тащил свою жертву именно туда. Положил тело на землю, достал фонарик и посветил в лицо. Жива или нет? Зрачки на свет не реагировали, но на всякий случай он попытался нащупать пульс. Не прощупывается. Отлично. Он всмотрелся в помертвевшие черты. Довольно приятная, он и раньше отмечал это, но смерть, казалось, придала ее облику что-то новое, добавив потусторонней прелести. Он расстегнул пуговицы ее плаща. Под ним было только белье. Желание вновь ворохнулось в паху, он усмехнулся.
Саван…
И еще одно. Необходимо убедиться. Он перевернул труп на живот, задрал полы плаща на голову жертвы и стянул вниз беленькие трусики. Того, что он ожидал увидеть, не было, однако на правой ягодице имелось родимое пятно. Он поднес фонарик почти вплотную. Пятно имело странную звездчатую форму. Все совпадало. Теперь он смотрел на обнаженное тело без всяких эмоций. Приказ выполнен.
Он достал из кармана куртки кусок черной ткани и нож.
Саван… саван… саван…
Он прислушался. Голос не давал о себе знать, но он явственно ощутил: Голос доволен.
НОЧЬ В МОРГЕ
Один из двух тихореченских моргов находился в самом глухом углу довольно обширной территории, занимаемой комплексом городской больницы. Это было приземистое здание с массивными колоннами, просторным крыльцом с полуразвалившимися ступенями, утопавшее в густой зелени.
Заросли, как вокруг замка спящей красавицы, подумала Глафира Кавалерова, когда пробиралась по узенькой тропке сквозь эти дебри. Конечно, к моргу вела и нормальная асфальтированная дорога, но Глаше нравилась именно эта таинственная тропа, проложенная непонятно кем и для чего.
«А вдруг по ночам мертвецы выбираются из морга и именно этой тропой отправляются бродить по окрестностям?» — вообразила Гла-ша и засмеялась.
Жаркий майский день сменился душноватым вечером. Начинало смеркаться. Глаша вышла к моргу и, поднявшись по дряхлым ступеням, дернула ручку двери. Дверь оказалась запертой. Она нашла кнопку и надавила на нее. Где-то в глубине раздалась гулкая трель, потом послышались шаркающие шаги, щелкнул замок, и на пороге вырос заросший бородой неопределенного возраста детина в грязном белом халате.
— Чего надо?
— Я от Вити… Вити Подгурского, — произнесла Глаша. — Он ведь с вами договаривался?
— Витек? — Детина слегка поморщился, провел ладонью по потному лбу. — Ага! Точно! Был базар! Тебя как звать?
— Глафира.
— Ну да. Любительница острых ощущений. — Он неприятно усмехнулся. — Значит, хочешь провести ночь в нашем заведении? — Он снова хмыкнул. — Тоже мне развлечение. Могла бы найти компанию и поприятней.
Глаша постаралась одеться поскромнее. Но заношенные джинсы и такая же майка не могли скрыть достоинств невысокой ладной фигурки, а отсутствие косметики на лице делало его еще свежее.
— Ты принесла?.. — быстро спросил бородатый. — Мне Витек сказал…
Глаша достала из пакета бутылку водки и протянула ее детине. Глаза бородатого радостно блеснули. Он резко крутанул бутылку, отчего жидкость в ней завилась винтом.
— Нормалек! А меня Толиком звать. Будем знакомы, красавица. Так, значит, собираешься здесь на ночь остаться. А трусики не намочишь? — Он захохотал. — Не обижайся, шутка! Но для чего?!
— Видите ли… — замялась Глафира, обдумывая, как лучше объяснить цель своего визита. — Я провожу исследование, хочу проверить одну теорию…
— Теорию? А-а… Что ж, дело хозяйское. Мне-то что, пузырь ты принесла, значит, все путем. Я уйду. Ты дверь закроешь и можешь проводить свои исследования. Только главное — ничего не трогать, по шкафам не рыться, покойников не потрошить!
— Что вы! Я просто посижу рядом.
— Посидишь? Ну сиди, сиди… Собственно, трупы в холодильнике, а ты одета довольно легко для минусовой температуры.
— Что же делать?
— Да я выкачу тебе один. Или пару нужно? Глаша молчала. «А действительно, сколько нужно объектов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14