Ну, дай ей бог доброго здоровья!..
– Ах, Иван Гаврилович, милый вы человек, а, извините меня, невежа.
– А ты выпей. Это тебя сократит, может, что поумнее скажешь. Хотя я невежа, это уж так богу угодно, а только я на чести: чего понимать не могу, об там и разговору не имею. Ты, может, четыре рихметики обучил, где ж мне с тобой сладить. Одно осталось – выпить с горя. Прости меня, господи!..
– Да вы не обижайтесь…
– Зачем обижаться…
– Сара Бернар действительно явление! Легко к ней относиться нельзя. Это дочь парижской улицы, как метко и справедливо сказано в одной газете. Ведь недаром же Европа и Америка преклонились перед ее дарованием.
– Пущай к нам приедет. Наши тоже разберут.
– В самом деле, небывалая вещь: отличный рисовальщик, изумительный скульптор и очаровательная актриса!..
– Вы помните Виардо?
– Она певица была!..
– Виноват, не Виардо, а как ее…
– Фанни Эльслер?
– Не записано ли у вас еще кого-нибудь в вашем поминанье-то? Валяй всех за упокой и за здравие.
– Василий, сходи к повару. Пусть он даст стерлядь ? la Сара Бернар…
– Слушаю-с…
– Постой! Спроси у эконома: есть у нас в клубе вино, которое пьет Сара Бернар?
– Публика просто с ума сходит! Представьте, у театральной конторы по целым суткам стоит.
– А вы видели, на Невском показывают женские телеса, разными красками разрисованы? Стечение публики тоже большое. Старичок один подошел к картинке-то, да так и замер. Что, думаю, дедушка, хорошо!..
– Это картина Сухаровского?
– Уж там я не знаю чья, но только… я вам доложу!.. Для набалованного человека, может, великое удовольствие, а для чистой души…
– То есть, такого русопета, как Иван Гаврилович…
– Я верно говорю! Соблазн! Ничего нет хорошего.
– А в Пеште-то она провалилась!
– Кто?
– Сара Бернар.
– Да ведь это газетная сплетня! Это ненависть венгерской прессы к России.
– Что тут общего: Сара Бернар и Россия!.. Что она, русская подданная, что ли?…
– А в Одессе не провалилась! А в Филадельфии не провалилась! Ну, пусть наши сыграют так, как Сара Бернар!..
– Ну, пусть Сара Бернар сыграет так что-нибудь из нашего репертуара…
– Повар не знает, как приготовить стерлядь – по-русски или паровую?
– Дура он! Ему сказано – ? la Сара Бернар… Пусть что-нибудь покрошит… Ну, черт его возьми, давай паровую.
– А вина тоже нет.
– Глупо!
– А вы достали билет?
– Два посыльных, дворник да три пролетария у конторы три ночи ночевали и…
– И?…
– Шиш!..
– Однако!..
– Время-то она нехорошее выбрала… Летнее бы дело в «Аркадии» – публике-то полегче бы было, и ветерком обдует, и все… А в театре жарко…
– Поверьте, что ее слава газетами раздута…
– Не раздуешь, как раздувать нечего!
– Поверьте, все можно раздуть!
– Даром народ кричать «ура» не станет! Даром за каретой народ не побежит!..
– Я не побегу!
– А я побегу!
– Я не буду вас останавливать.
– А я не буду вас больше убеждать.
– Василий! Дай мне судака агратан.
– Господа, будемте справедливы, не будем на себя рук накладывать. Неужели русская актриса не может возвыситься до Сары Бернар! Неужели госпожа…
– Позвольте!
– Да не перебивайте же меня, дайте мне досказать. Неужели госпожа…
– Я знаю, что вы хотите сказать… Никогда не может! Все будет доморощенное, а не европейское. Язык не тот! С нашим языком только можно до Киева дойти, дальше он не действует, а по-французски говорит весь свет.
– При чем тут язык? Мартынов играл по-русски и заставлял перед собою преклоняться.
– Но не Европу!
– Нет! Европу! Лучших драматических художников Европы.
– Я вчера разговаривал с нашими театральными рецензентами. Все в один голос говорят, что раньше шестого декабря ничего нельзя сказать положительного.
– Когда здесь была Арну Плесси!..
– Честной компании!
– Василию Ивановичу! Откуда изволили?
– Из «Ливадии».
– Что сегодня – «Фатиница»?
– Черт ее знает! Мы в буфете сидели. Вот скандалище-то заворотили! Вот вертунов-то наделали! Околоточный два часа протокол составлял…
– Что долго? Стихами, что ли?
– На Сару Бернар достали?
– Нельзя же-с! Да я ведь только для шуму… Я люб лю очень шум в театре. Этак у меня часто: пошлю артельщика с ребятами в воскресенье в театр, навалит их человек сорок. А от меня такое приказание: кто бы ни вышел – старайся! Такой шум заведут – страсть! Кричат bis, да и шабаш…
– Не угодно ли стаканчик?
– Спасибо, не хочется.
– В виде опыта – выкушайте.
– Право, не хочется…
– За здоровье Сары Бернар! Дай ей господи огреть хорошенько публику, а нам за нее порадоваться да поблагодарить за наставление, что она нами не побрезговала.
– Экой дикий народ-то! Печенеги!
– Дикий… верно! Деньги на темную ставим… Своего купеческого звания не роняем. Кто хошь приезжай – заплатим.
– Когда здесь была Арну Плесси…
– Это еще какая? Ты где сидишь-то, помнишь ли? Проснись!
– Пора домой… Я так удручен…
– Пьянехонек, верно! Иди потихоньку, а то все расплещешь… Итак, за ихнее здоровье!..
«Новое время», 1 октября 1881 г.
Нана
Рассказ купца
– Ну, какое же, Василий Иванович, теперича ваше положение опосля папашиной смерти?
– Хуже быть нельзя… острог! При тятеньке хоша и строгое положение было, а все терпеть можно, а теперь… Ты думаешь – я купеческий сын? Арестант я и больше ничего! При тятеньке, помнишь, в Париж раз с бухгалтером ездил, в Нижнем крутился… И не приберет ее господь царь небесный!
– Кого, сударь?
– Бабушку! Ведь она опекуншей назначена. Ну, и шабаш! Ни направо, ни налево! Сидит с монашенками, Бибелью али Чикминей по складам разбирают… То есть, завтра она умрет, а послезавтра я всему оставшемуся капиталу решение сделаю… весь капитал с радости пропью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33