Настроение у всех было приподнятое, народ здесь собрался в основном молодой.– Это место мне очень нравится, – сказал Нико, ставя передо мной стакан с соком.– А я здесь раньше никогда не была.– Нет? – Мой ответ его удивил. – Среди ирландцев этот паб очень популярен. Впрочем, среди испанцев тоже, – добавил он со смехом.– Из здешних ирландцев я почти ни с кем не знакома, – созналась я. – И хожу я в основном с сослуживцами либо в спортивный бар, либо в уличные кафе.– Понятно. – Он отпил из своей банки с пивом. – Ирландское пиво очень хорошее, – сообщил он через некоторое время. – Во мне, наверное, течет ирландская кровь, Изабелла.– Меня зовут Изабель, – напомнила я ему.Мы погрузились в молчание, и я никак не могла придумать, чем эту брешь заполнить. Он заехал за мной полчаса назад, и мы на метро добрались до паба. По дороге мы едва перемолвились словом. Он сказал, что я выгляжу замечательно (что было явным преувеличением, потому что я выглядела вполне скромно), а я ответила, что рада его видеть. Вот, пожалуй, и все, что мы сказали друг другу по дороге. Это молчание, казалось, его ничуть не тяготило. Он не делал попыток завязать со мной какой-нибудь длительный, основательный разговор ни тогда, по дороге, ни сейчас. Я даже начала беспокоиться, а не жалеет ли он о том, что меня пригласил.Девушка кончила свое выступление, и все ей зааплодировали.– Как хорошо она поет, – сказал Нико. – Прекрасный голос.– Вот бы мне такой! – воскликнула я.– А ты не поешь, Изабелла?Мне стало смешно.– Стоит мне запеть, и любое помещение опустеет в две секунды.– Но может быть, ты играешь на музыкальных инструментах?Я покачала головой.– Единственный инструмент, на котором я играю, это мой си-ди-плеер, – сказала я.– Какая жалость, – не скрыл он своего разочарования.– Но музыку я люблю. – Я попыталась реабилитироваться в его глазах.– А кто твой любимый композитор? Любимый композитор?Я с ужасом начала шарить в своей голове. Оказалось, что я не знаю ни одного композитора, только джазовые ансамбли – «Оазис», «Клякса», «Клюква», некоторые другие, – их я еще могу как-то дифференцировать, но вот услышать разницу между Бахом и Бетховеном мне явно не под силу.По существу, я и имен-то других не знаю, кроме Баха и Бетховена.– У меня нет любимого композитора, – наконец сориентировалась я.– Тогда я сочиню для тебя что-нибудь и стану твоим любимым композитором.– Так ты еще и сочиняешь?– Не то чтобы сочиняю… – Он провел рукой по волосам. – Мне всегда очень хотелось стать композитором, но вряд ли у меня это когда-нибудь получится. И к тому же я признаюсь тебе, моя дорогая Изабелла, в одной слабости… Я сочиняю музыку ради денег.– Но мне казалось, что у тебя есть работа! – воскликнула я. – Ты говорил, что работаешь в фармацевтической компании!– Все верно, – кивнул он в ответ. – Музыка – это хобби.– И что же ты сочиняешь в качестве хобби? – спросила я. – Песни?Он несколько замялся.– Не совсем песни, – сказал он смущенно. – Это нечто другое… музыка для рекламы.– То есть простые саунд-треки с тремя аккордами?– Вот именно, с тремя аккордами.Меня его признание очень заинтриговало. Я никогда раньше не встречала рекламных композиторов.– Но может быть, твои саунд-треки очень популярны? Может быть, я их слышала? – продолжала выпытывать я.– Наверняка слышала, – подтвердил Нико.– Например?– Музыка в рекламе кофе «Кокорамба». – Глядя на меня, он начал потирать подбородок. – Вот видишь, ничего особенного.– Я бы так не сказала, – осторожно ответила я. – Эта музыка западает в голову. Когда ее утром услышишь, то потом весь день от нее трудно отвязаться.– Значит, она тебе не нравится, – вздохнул он. Мне снова стало смешно.– Слушай, Нико, я думаю, что для рекламной музыки существуют особые правила. Предполагается, что она не должна нравиться – она должна запоминаться. Так что с твоей музыкой все в порядке.– Наверное, – снова вздохнул Нико. – Когда я ее сочинил, мне самому она понравилась. И компании она понравилась. Они заказали мне еще один саунд-трек. – Он с надеждой взглянул на меня. – Мне кажется, эта мелодия лучше.– А я могла ее где-нибудь слышать?– Не знаю, она предназначена для рекламы духов. – Он слегка откашлялся, закрыл глаза и промурлыкал очень светлый и нежный мотив.– Очень мило, – одобрила я.– Спасибо.– Нет, правда, она вызывает в сознании… ммм… лето, цветы, порхающих по воздуху птичек…Он заулыбался.– Хорошо, что ты вспомнила птичек, – сказал он. – Потому что духи называются «Палома».– Ну вот видишь! – Я была очень горда своим экспериментом. – Ты хороший композитор. Мне пришли в голову как раз те образы, которые ты в свою музыку вкладывал.– А какое у тебя хобби, Изабелла?Мне стало не по себе. Я понятия не имела, что следует сообщать Нико Альваресу о своей персоне.– О, в отношении меня нет ничего экстраординарного, Нико! Я не занимаюсь творчеством, не играю на гитаре, не сочиняю саунд-треки.– Однако ты приехала в Мадрид, а не осталась дома, в Дублине! – напомнил Нико. – Почему ты здесь? Неужели только для работы? Или ты любишь Испанию? А может, у тебя есть здесь бойфренд? Или он ждет тебя в Ирландии?Вопросы сыпались из него, как из рога изобилия.– Сколько вопросов одновременно, – замялась я.– Можешь на них не отвечать, – ответил он, осушая свою пинту. – Хочешь еще сока или, может, пойдем куда-нибудь поесть?Я взглянула на часы. Девять. Для ужина в Мадриде еще слишком рано.– Еще сока, пожалуйста, – сказала я, поразмыслив.– Может, лучше стакан вина?– Нет-нет! – энергично покачала я головой. У нас же свидание, подумала я, ну, или что-то в этом роде. Мне не хотелось напиваться, чтоб внезапно не почувствовать себя размякшей и расслабленной и начать думать, что – вот – неплохо было бы прыгнуть к Нико в постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140