Постойте-ка! Там была не одна старая дама. Всего их было трое, они тесно прижались друг к другу на переднем сиденье, жесткие волосы падали им на глаза, из рукавов черных как смоль платьев, сшитых из грубой ткани, торчали костлявые руки.
- Лонг-Айленд! Ха! - воскликнула та, что за рулем. - На метро туда не доберешься!
Она рванула с места так, что голова моя тяжело ударилась о подголовник сиденья. Записанный на пленку голос произнес:
- Привет! Это Ганимед, виночерпий Зевса, и когда я еду за вином для повелителя небес, то всегда крепко пристегиваюсь!
Я опустил взгляд и увидел вместо пристежного ремня массивную черную цепь. Я решил, что не стоит отчаиваться… пока.
Такси на полной скорости свернуло с Западного Бродвея, и седовласая дама, сидевшая посередине, скомандовала хриплым голосом:
- Смотри, куда едешь! Сворачивай налево!
- Мне бы твой глаз, Дрожь, я все разглядела бы! - пожаловалась наша водитель.
Минуточку! Как это - ей бы ее глаз?
Спросить было некогда, потому что дама-шофер едва увернулась от надвигавшегося грузовика, нас тряхануло, мы вылетели на тротуар и свернули в соседний квартал.
- Тревога! - сказала третья из сестричек. - Дай-ка мне монету девчонки. Хочу попробовать ее на зуб!
- Ты в прошлый раз пробовала, Ужас! - ответила наша шоферка, которую, должно быть, звали Тревога. - Теперь моя очередь!
- А вот и нет! - взвизгнула Ужас.
- Красный свет! - завопила Дрожь, сидевшая посередине.
- Тормози! - пронзительно взвыла Ужас.
Но вместо этого Тревога еще сильнее нажала на газ, вылетела на пешеходную часть и, сбив газетный лоток и скрипя покрышками, свернула снова. Что творилось у меня в желудке - описать невозможно.
- Простите, - промямлил я, - но… вы зрячая?
- Нет! - пронзительно крикнула сидевшая за баранкой Тревога.
- Нет! - вторя ей, возопила сидевшая посередине Дрожь.
- Конечно! - подтвердила прижатая к ветровому стеклу Ужас.
- Так они слепые?! - Я в изумлении уставился на Аннабет.
- Не совсем, - ответила она. - У них есть глаз.
- Один?
- Да.
- У каждой?
- Нет. Один на всех.
Сидевший рядом со мной Тайсон замычал и вцепился в спинку переднего сиденья.
- Что-то мне дурно…
- Понятно, - вздохнул я, потому что видел, как Тайсона укачивало в автобусе во время школьных экскурсий, прескверное, надо сказать, зрелище. - Пригнись, дружище. У кого-нибудь есть пакет для мусора или что-нибудь такое?
Старухи ссорились и не обращали на меня никакого внимания. Я посмотрел на Аннабет, из последних сил сохранявшую спокойствие, с выражением: «Зачем ты это сделала?»
- Такси седых сестер - самый быстрый способ добраться до лагеря, - отозвалась она.
- Тогда почему ты не вызвала его из Вирджинии?
- Этот район они не обслуживают, - сказала Аннабет как нечто само собой разумеющееся. - Они обслуживают только Большой Нью-Йорк и его окрестности.
- Мы возили самых знаменитых людей! - воскликнула Ужас. - Язон! Помните его?
- Не напоминай! - простонала Тревога. - К тому же тогда у нас было не такси, старая крыса. Это было три тысячи лет назад!
- Отдай мне зуб! - Ужас попыталась залезть Тревоге в рот, но та отшвырнула ее руку.
- Если только Дрожь отдаст мне мой глаз!
- Нет уж! - хрипло ответила Дрожь. - Он был у тебя вчера.
- Но я же за рулем, ты, старая карга!
- Исключено! Поворачивай! Это твой поворот!
Тревога круто свернула на Деланси-стрит, меня едва не расплющило между дверцей и Тайсоном. Она снова нажала на газ, и мы помчались по Уильямсбург-бридж со скоростью семьдесят миль в час.
Сестры разбушевались не на шутку: они били друг друга ладоням и наотмашь, причем Ужас старалась вцепиться в лицо Дрожи, а та, в свою очередь, - в лицо Тревоги. Волосы их метались, рты были разинуты в непрестанных воплях, и я заметил, что единственный зуб в данную минуту находится у Тревоги - древний, едва ли не покрытый мхом желтый резец. Глаза они прикрыли веками, только Ужас жадно впивалась во все вокруг единственным, налитым кровью зеленым глазом, словно не могла насытиться.
Наконец Дрожь, у которой все же было преимущество зрения, удалось вырвать зуб изо рта своей сестры. Это настолько взбесило последнюю, что та, виляя и не разбирая дороги, помчалась к концу Уильямсбург-бридж, не переставая вопить:
- Отдай! Отдай!
Тайсон застонал и обеими руками схватился за живот.
- Если это, конечно, кого-нибудь интересует, - подал голос я, - мы что, собираемся разбиться?
- Успокойся, - сказала Аннабет, но голос ее выдавал тревогу. - Это грайя, седые сестры. Они знают, что делают. Они очень мудрые.
И хотя эти слова произнесла дочь Афины, они меня не убедили. Мы скользили по самому краешку моста в ста тридцати футах над Ист-ривер.
- Да, мудрые! - усмехнулась в зеркальце заднего вида Дрожь, щеголяя вновь приобретенным зубом. - И всеведущие.
- Каждую улочку в Манхэттене знаем, - хвастливо заявила Тревога, не переставая мутузить сестру. - И столицу Непала!
- И место, которое ты ищешь, знаем! - добавила Дрожь.
Моментально сестры с обеих сторон принялись щипать ее, восклицая:
- Поменьше болтай! Он еще ничего не спросил!
- Что? - удивился я. - Что за место? Я ничего не ищу…
- Ничего, - согласилась Ужас. - Правильно, мальчик. В мире нет ничего определенного!
- Скажите мне…
- Нет! - завопили все трое.
- Какой кошмар был, когда мы проговорились в последний раз, - всхлипнула Дрожь.
- Наш глаз швырнули в озеро! - сокрушенно добавила Ужас.
- Сколько лет понадобилось, чтобы найти его! - стенала Тревога. - И, кстати говоря, верни его!
- Нет! - пронзительно завопила Дрожь.
- Глаз! - потребовала Тревога. - Дай сюда!
Она со всего размаху ударила свою сестру по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11