Людовик уходит туда.
Луиза (входя). Никогда мы их так часто здесь не видели.
Людовик выходит из спальни и падает в кресло. Он испускает вздох, который очень похож на вздох облегчения.
Людовик. Простите, но я так взволнован… Вы, конечно, профессор Гаррон?
Профессор Гаррон. А вы муж Люси?
Людовик. Да, подумать только – еще два часа тому назад он стоял здесь!
Профессор Гаррон. Вы пришли один?
Людовик. Нет. Но так как у меня отобрали права, машину водит Люси. Она ищет стоянку.
Профессор Гаррон. Как она восприняла это ужасное известие?
Людовик. Они не часто встречались, но он был ее отцом.
Профессор Гаррон. Скажите, два часа тому назад Стефан выглядел усталым, больным?
Людовик. Совсем нет. Он был в прекрасной форме, я помню, он шутил!..
Луиза. Да, конечно, он так громко шутил, что даже разбудил меня.
Людовик (с гримасой). А! Вы нас слышали?
Луиза. Я же не глухая.
Людовик. Да, вы правы. Мы немножко поспорили. Вы же знаете, каковы бывают отцы единственных дочерей?… Уже на свадьбе он устроил нам большую неприятность. Именно поэтому мы и не встречались.
Луиза. До сегодняшнего вечера.
Профессор Гаррон. Но нельзя же оставаться в ссоре всю жизнь.
Людовик. Вот именно, я всегда это говорил Люси.
Профессор Гаррон. Луиза мне сказала, что он разнервничался.
Людовик. Да, он раскипятился… Я пришел попросить его об одной услуге, которую оказал бы каждый тесть. Он же – ни в какую. Слово за слово, он разнервничался, раскричался. Я ему говорил: «Успокойтесь, Стефан, вам вредно так волноваться». Безусловно, с его сердцем это было самоубийством. Аорта, наверное, в буквальном смысле слова – лопнула!
Снова звонок. Луиза идет открывать. Входит Люси.
Она тоже в халате.
Люси. Он в спальне? (Уходит в спальню).
Остальные остаются на своих местах.
Людовик. Я страшно боюсь покойников, а вы?
Профессор Гаррон. Увы, моя профессия меня к этому приучила.
Людовик. Да, конечно. Совсем забыл. Кстати, прошлый вторник по телевизору я видел вашу операцию. Люси рассказала мне о вас. Это было очень интересно.
Профессор Гаррон. Совсем простая операция на желчном пузыре.
Людовик. Возможно. Но это было так увлекательно. Казалось, что ты сам оперируешь.
Профессор Гаррон. А я тем не менее чувствовал себя очень скованным. Ненавижу прямую передачу. К тому же я поспорил с режиссером, но главное, что передача все-таки удалась!
Людовик. Это было замечательно! Что у вас еще в планах?
Профессор Гаррон. Возможно, желудок. Вы же знаете, с телевидением… (Делает выразительный жест.)
Людовик. Если передача состоится, предупредите нас заранее, пожалуйста. Это нам доставит такое удовольствие.
Профессор Гаррон. Правда? Тогда я сделаю еще лучше: я пришлю вам приглашение, чтобы вы могли пройти прямо на съемочную площадку.
Людовик. Да, мне будет очень интересно увидеть всю эту кухню.
Профессор Гаррон. Хорошо, обещаю.
Люси выходит из спальни и бросается в объятия Людовика. Луиза проходит в спальню Стефана.
Люси (рыдая). Боже мой, я же ушла, не поцеловав его на прощание.
Профессор Гаррон. Уверяю вас, дорогой друг, Стефан вас давно уже простил. Я его хорошо знаю.
Люси. Все-таки… Если бы я знала…
Людовик. Профессор прав. У твоего отца были недостатки, он был скуп, лгал, но он не был злым человеком.
Люси. Да, правда. Он бывал резким, но никогда не был злым.
Людовик. Он даже и резким не был.
Люси. Нет, был. Доказательство – сегодняшний вечер. Как он с тобой обращался! Он был даже жесток. Он унижал тебя!
Людовик. Чтобы меня оскорбить, этого мало.
Люси. Я так страдала за тебя, когда он указал тебе на дверь.
Людовик. Но ты же видела, как я это воспринял?
Люси. Ты был великолепен!
Луиза выходит из спальни Стефана и прерывает эту трогательную сцену.
Луиза. Кто-нибудь поможет мне одеть его?
Люси делает движение, но профессор Гаррон останавливает ее.
Профессор Гаррон. Позвольте мне. Стефан был и моим другом. (Уходит в спальню вместе с Луизой.)
После их ухода Людовик закуривает сигару и не может скрыть своего удовлетворения.
Люси (сморкаясь). Я чувствую, что не выдержу… Смерть папы и все твои денежные неприятности – это уже слишком…
Людовик. Я знаю, это очень трудно, но поверь мне еще один раз… Возможно, наши дела налаживаются.
Люси. Ты действительно думаешь, что к понедельнику достанешь эти деньги?
Людовик. Вполне возможно.
Люси. Два месяца ты по всему Парижу ищешь эти двести миллионов! Какие у тебя основания считать, что ты найдешь их к понедельнику? Боюсь, что в понедельник вечером ты окажешься в тюрьме. Вот все, что нас ждет.
Людовик. Да нет же, теперь я не сяду с тюрьму.
Люси. Ты фантазируешь, Людовик! Ты забыл, что сказал судья?
Людовик. Ну и что? Он сказал, что я плохо кончу, если истцы не заберут назад свои жалобы.
Люси. А они не заберут?
Людовик. Есть все основания для того, чтобы они их забрали в понедельник.
Люси. Но почему?
Людовик. Потому что в понедельник им будет выплачено все до копейки и их убытки будут возмещены.
Люси. Ты действительно в этом уверен?
Людовик. Теперь я смогу занять эти деньги. Они кинутся со всех ног, чтобы вручить мне эти двести миллионов!
Люси. А!!! Из-за наследства!
Людовик. Теперь у меня есть гарантия.
Люси. Ты уверен? Но кто тебе их даст взаймы?
Людовик. Марешаль!
Люси. Марешаль? Уже два месяца он не подходит к телефону и Женевьевы нет дома, когда я звоню… Вот так дружба!
Людовик. Когда Марешаль узнает, что ты наследуешь такое состояние, он найдет деньги. Наведет справки, конечно, задушит меня процентами, но я получу свои двести миллионов.
Люси. До понедельника?
Людовик. Да. В восемнадцать ноль-ноль чек будет на столе у судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22