Свежий воздух проникал сквозь приоткрытый дверной полог и круглое отверстие под потолком. На земле лежали обычные у кочевников кошмы, а в центре красовался пестрый туранский ковер, который заменял гостям стол на время пира.
Поджав под себя ноги, в шатре сидело четверо мужчин: помощники Варуха и слепой жрец. К своему искреннему удивлению, за одним столом с мужчинами на шелковых подушках расположилась молодая девушка-шемитка, одетая, как воин.
— Входи же, Конан, и чувствуй себя среди друзей, — подбодрил киммерийца шемит. — Позволь представить тебе моих спутников — жреца Товия и принцессу Мерову. С остальными ты уже знаком. Наш гость — Конан из Киммерии, страны, о которой я только и знаю, что она где-то очень от нас далеко.
Конан неловко поклонился слепому жрецу и девушке, и устроился по правую руку от Варуха. Присутствие женщины, пусть даже принцессы, за мужским столом немного смущало киммерийца, привыкшего к иным обычаям, бытующим у зуагиров. Девушка сидела слева от шемита, и варвар не мог ее рассмотреть, чтобы не показаться невежливым.
Принесли еду: огромное деревянное блюдо с еще дымящейся вареной бараниной, не первой свежести ячменные лепешки, горячий ароматный бульон со специями в глиняных кружках, немного овощей и фруктов и здоровенный кувшин верблюжьего молока.
— Почтенный Товий, благослови нашу пищу, — смиренно попросил Варух, приложив руку к сердцу.
Жрец, а был он человеком крепким и тучным, наверняка, любящим хорошо покушать, не заставил себя уговаривать. Возведя слепые глаза к потолку, он быстро прочитал молитву на незнакомом киммерийцу языке, провел рукой над столом, и на этом ритуал был закончен.
Все, сбросив на время свой важный вид, с аппетитом набросились на еду, орудуя руками и кинжалами. Маленькая девчушка, которую Конан и не заметил, ухаживала за слепым жрецом, впрочем, не забывая и о себе. Конан ел за троих, ничуть не стесняясь своего обжорства: принимать в своем жилище гостя с таким завидным аппетитом — большая честь для хозяев.
Наконец, все наелись и устало отвалились от стола. Хауранцы, как это у них заведено, выражая свой восторг, сыто рыгали. Под фрукты появилось легкое вино, и все удобно разлеглись на кошмах, с наслаждением потягивая прекрасный напиток.
Набитые тугие животы развязали гостям языки, и вскоре между Конаном и караванщиками завязалась непринужденная мирная беседа.
— Признаться, встретив человека в этом оазисе, Конан, мы приняли тебя за демона пустыни, — дружелюбно хохотнул Варух. — Один, здесь, за много лиг от людей. У тебя нет ни коня, не верблюда — что случилось с тобой, киммериец?
— Здесь нет тайны — конь мой пал. Я долго жил среди зуагиров, и боги были милостивы к нам, пока на селение не напали туранцы. Мы сражались, но врагов было больше… Погибли все, остался я один. За мной гнались, и я все дальше и дальше уходил вглубь пустыни, стараясь сбить преследователей со следа. Наткнулся на этот оазис, о котором уже слышал раньше, и ждал три дня, пока не появились вы.
— Что ж ты теперь собираешься делать? — спросила принцесса по-зуагирски.
Конан жалел только, что не успел поймать ее взгляд.
— Я видел — у вас много свободных лошадей. Продайте мне пару и немного зерна, — напрямик предложил киммериец, вызвав оживление среди хауранцев и, не зная как истолковать набежавшую на лица шемитов тень.
— Обсудим позже этот вопрос, — ушел от ответа Варух.
— Это значит — нет? — Конан гордо вскинул голову и обвел присутствующих вопросительным взглядом.
— Если бы я сказал нет, у тебя бы не было причин повторять свой вопрос, Конан из Киммерии, — в голосе шемита варвар почувствовал железные нотки. — Ты хорошо знаешь местность?
— Я знаю пустыню на сто лиг вокруг, — Правдиво ответил киммериец.
— Тогда мы вернемся к этому разговору, — пообещал Варух, смягчившись. — Где, по-твоему, сейчас могут быть те туранцы, что напали на вас?
— Они гнались за мной, но потеряли. Думаю, их отряд где-то недалеко отсюда. В дневном переходе к западу есть оазис Азмавет, оттуда начинается караванный путь в Замбулу. Не сомневаюсь — они сейчас там.
— Их много?
— Было сотни две, — просто ответил варвар. Когда Варух перевел слова Конана хауранцам, меж караванщиками завязался оживленный разговор, и по тону проводников киммериец почувствовал их недовольство.
— Почтенный Варух, — отбросив церемонии, встрял Конан в их беседу. — Ты задал свои вопросы, позволь и мне тебя спросить.
Шемит смерил киммерийца долгим пристальным взглядом и согласно кивнул головой.
— Ты ведешь большой караван. Могу ли я узнать, откуда и куда вы идете?
— Мы вышли из Эрука и следуем в Замбулу с грузом соли, — коротко ответил шемит.
— Хороший товар. — Конан одобрительно покачал головой. — Сейчас, когда Туран готовится к войне, вендийцы запретили купцам ввозить соль в страну. Вас ждет богатая прибыль. Но ответь мне еще на один вопрос — кто напал на вас по дороге?
— Ты наблюдательный человек, Конан, — с плохо скрываемым раздражением отметил Варух, — и задаешь слишком прямые вопросы.
— Если здесь есть какой-то секрет, то прошу меня извинить. Но мудрецы говорят, что умные люди не обижаются на слова, если они идут от разума или от сердца, — с вызовом парировал киммериец.
Варух побледнел, и тяжело задышал. Даже без перевода хауранцы догадались, что происходит что-то неладное. В шатре повисло напряженное молчание.
И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в разговор не вмешалась принцесса:
— Варух, наш гость прав. Прости нас, Конан. Какие тут еще секреты: на нас напали разбойники, и как ни грустно — они были нашими соплеменниками, шемитами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18