Значит, про самолет ты ничего не знаешь. Л
адно, садись, покушай.
Мать усадила Александра за стол и принялась хлопотать у плиты.
«Господи, как же славно, Ц думал Турецкий, глядя, как мать заботливо накр
ывает к обеду, Ц вот о чем я мечтал. Посидеть, попросту поболтать. И никако
й тебе преступности, никакого криминала. Очки, самолет, буковки мелкие, ол
ени Ц куда один, туда и все… Зачем я Ирину с дочкой отправил?» Александр в
ожидании обеда прилег на кушетке и забылся неглубоким, сладким сном.

Глава 4. НАВСЕГДА

Виктор Чирков лежал на нарах, обозревая сводчатый потолок камеры. В душе
свернулась в липкий ком тоска. Так неожиданно, так некстати судьба перер
езала нить его счастья. В зарешеченном окне шел снег, лампа дневного свет
а гудела под потолком. Чирков закрыл глаза, чтобы только не видеть всего э
того. Реальность исчезла, но остался мерзкий гул лампы. Точно так же гудел
а лампа, когда его привезли в детский дом.
Свое самое раннее впечатление детства он помнит таким: его держат на рук
ах Ц кто-то, Ц стоя на Черкизовском мосту, что возле станции Черкизовск
ая, и его взору видны уходящие из-под моста к горизонту огромной длины рел
ьсы, а по бокам Ц две асфальтовые дороги, по которым ездили грузовики и ле
гковые автомобили. По железной дороге ходили тепловозы и выпускали белы
й дым, а две дороги по бокам почему-то были изогнутыми, по мере приближени
я уходящими вверх.
И вот спустя лет двадцать (он не помнит, сколько ему тогда было) он побывал
на этом мосту, и неоднократно. Эти дороги по бокам оказались уходящими не
вверх, а именно вбок, объезжая мост.
Ненароком задумаешься, что взрослому не помешало бы младенческое воспр
иятие, когда, увидев предмет непонятного содержания, фантазия ребенка мо
ментально интерпретирует его в нечто понятно объяснимое, да еще и радост
ное для души.
Подрастание его, трехлетнего мальчишки, проходило в обыкновенном дворе,
каких много. И вырос бы он, как и многие другие, став каким-нибудь рабочим и
ли инженером, как хотела мать, если бы не судьба, которая стучит в наши две
ри не спрашивая. Он не понял даже толком, что случилось, когда дом наполнил
ся незнакомыми людьми, женщинами, которые плакали и гладили его по голов
е. Запомнились длинные ящики, в которых, если верить плачущим женщинам, бы
ли его отец и мать. Чирку хотелось посмотреть, правда ли это, но все зашепт
али Ц нельзя, нельзя… Потом в доме остался один взрослый человек, бабка. О
на всегда плакала днем, а ночью храпела. А потом и ее увезли в ящике. Чирок н
а этот раз видел ее Ц она была желтая и на себя непохожая. А потом приехал
а милиция, и Витька уехал из дома НАВСЕГДА…
Первым делом они (это две тетки с жирком, одна в милицейской форме, другая
в гражданке почему-то) спросили:
Ц Хочется отсюда уехать?
Чирок ответил, что нет. Тогда тетка в гражданке стала Чирка уверять, что, м
ол, че ты мнешься, один останешься, ты че? Тогда он действительно стал мять
ся и думать: действительно, че я мнусь. Ну и согласился. Оделись и пошли в бл
ижайшую парикмахерскую.
Чирок вспоминал, как он сидел в кресле, готовясь к стрижке. Ну, думает, сейч
ас как раз подстригут, давно чего-то он не стригся. Парикмахер готовит маш
инку, включает ее и стрижет начиная со лба, продвигаясь к затылку. Ого, а ве
дь «налысо» стригут Ц странно… могли бы и предупредить. Зато когда шли к
ближайшей больнице, ветер дул по обнаженному черепу, и лысине было щекот
но, и они смеялись.
В больнице поместили в боксы для людей с инфекционными заражениями. Есте
ственно, он тогда не знал, что это за помещение. Изредка лишь заходили злющ
ие медсестры, которые все время орали на них и ругались, обзывая почему-то
падлами, засранцами и мелкими подонками.
За окном сменяли друг друга цвета сезонов. Тогда он еще не знал, чем отлича
ется зима от лета, а осень от весны. Он просто видел, как за окном падает сне
г, как потом зеленели деревья, потом снова был снег. Прошло очень много дне
й. Их перевели в помещение, большее размерами.
КакЦ то раз в комнату вошла тетка в очках и стала тыкать в книгу, спрашива
я:
Ц Эту букву знаете?
Ц Нет.
Ц А эту букву знаете?
Ц Нет.
Ц Не врать!
Через несколько дней к ним вошла та самая орущая тетка, которая называла
их падлами, с какой-то другой теткой и дядькой. Сказала «одеваться». Они, р
адуясь хоть какому-то разнообразию жизни, рванули к вещам, но тотчас тетк
а, которая не забывала заметить в них мелких засранцев, заорала на Витька,
что, мол, каков, ядрена мать, лезет одеваться, когда одеваться сказано не е
му.
А потом и Чирка посадили в машину. Поскольку в машине «скорой помощи», как
и в других автомобилях Красного Креста, все окна затонированы, он, естест
венно, не мог разглядеть, где и куда едет. Когда приехали, его сдали в какую-
то группу с детишками. Все дети тут же округлили глаза, пооткрывали рты и п
озабывали про игрушки.
Он стоял перед ними один Ц маленький, растерявшийся, залитый дневным св
етом трещащих ламп.
Одна девочка-уродина стала заигрывать, то и дело прячась от него то за шка
ф, то за остолбеневших детишек, выискивая своими некрасивыми глазами Вит
ьковы и снова прячась за какой-нибудь предмет. Он подумал, наверное, это е
й интересно Ц прятать свое уродство.
Ц Как тебя зовут? Ц спросила она у Витька.
Ц Витек, Ц ответил тот насупленно.
Она взяла с пола игрушечную лопатку и стукнула его по лицу:
Ц Вот тебе, Витек.
Чирков убежал и заплакал. Он плакал и звал на помощь, но никто не пришел…
Лязгнул дверной замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22