Закажи мне что-нибудь выпить… А впрочем, не надо. Я не хочу ни пить, ни есть. Давай сразу к делу.
Она пристально посмотрела на Долгова и сощурила синие глаза.
— Что тебе от меня нужно?
— А разве ты не знаешь? — дернул бровью Долгов. — Просто я соскучился. Сколько мы с тобой не общались?
— Пару часов.
— Офис не считается, — возразил Долгов. — Я имею в виду…
— Мне плевать, что ты имеешь в виду, — грубовато, но довольно равнодушно перебила девушка. — И уж тем более я не собираюсь предаваться в твоем присутствии воспоминаниям о днях минувших. Что было, то было.
— Ты права, — смиренно согласился Долгов.
Говоря это, он опустил руку под стол и легонько погладил коленку Татьяны.
— Долгов! — тихо воскликнула она и смахнула его пальцы со своей коленки.
— Прости, золотце, не смог удержаться. Ты всегда так аппетитно выглядишь.
— Я не нуждаюсь в твоих комплиментах, — резко ответила девушка. Она сунула руку в сумочку, достала желтый кодаковский пакет и положила его перед Долговым.
Он посмотрел на пакет, затем поднял взгляд на Татьяну и спросил:
— Что это?
— То, что ты просил, — ответила она.
— Неужели? — На тонких восточных губах Долгова зазмеилась усмешка. — Так ты сделала? А я уж думал — не наказать ли тебя за строптивость. Ну-ну, не хмурься, веснушка. Я ведь шучу.
Девушка фыркнула:
— За такие шутки в зубах бывают промежутки.
Долгов поморщился.
— Оставь банальности для своего босса, — тихо сказал он.
— Он и твой босс тоже!
Долгов пожал плечами:
— А я не спорю. Но ты могла бы быть поласковее со мной. В самом деле, что нам делить? Мы с тобой в одной лодке, не забывай об этом.
— В одной лодке? Ой ли? — Татьяна прищурилась. Затем, не сводя взгляда с Долгова, кивнула подбородком на конверт. — Тогда зачем это?
— Чтобы расправиться с врагами Хозяина, — спокойно ответил Долгов. — А ты думала, зачем? Или я похож на мерзавца, который предает друзей?
— Скорей, на слугу двух господ, — сказала Татьяна.
Она сказала это ленивым, небрежным голосом, словно и сама не осознавала до конца, о чем говорит, однако Долгов бросил на нее быстрый, пристальный взгляд — словно прожег ее лицо огненным рентгеном.
Татьяна медленно отвела глаза и вздохнула.
— Андрей, с некоторых пор я перестала тебя понимать, — устало произнесла она. Затем стряхнула с сигареты пепел и добавила: — Честное слово, иногда мне кажется, что ты просто сумасшедший.
— Не исключено, — улыбнулся Долгов. — Знаешь, веснушка, некоторые психологи считают, что сумасшествие и гениальность — это одно и то же. Ван Гог лежал в сумасшедшем доме, но он писал гениальные картины. Роберт Лоуэлл и Сильвия Плат вообще не вылазили из психушки.
— А кто это? — насторожилась Татьяна.
— Не важно. Гении.
— Хорошо, если так. Только мне кажется, что вместо Нобелевской премии ты когда-нибудь получишь направление в дурку. Завернут тебя, лапочку, в мокрую рубаху, вколют укольчик и бросят в комнату с мягкими стенами. Чтобы голову себе не расшиб.
— Рад, что ты за меня переживаешь.
Долгов взял конверт, мельком заглянул в него, удовлетворенно кивнул и спрятал конверт во внутренний карман пиджака.
— Трепещите, враги! — весело проговорил он. — Теперь жизнь Хозяина в надежных руках.
— Что ж… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — заметила на это Татьяна. Она изящным жестом вмяла окурок в пепельницу и взяла сумочку. — Мне пора бежать. И вот что, Андрюша, если захочешь меня увидеть — приходи в приемную. Эти таинственные посиделки в баре мне не по душе.
В темных глазах Долгова полыхнул холодный огонек.
— С каких пор? — осведомился он.
— Сам знаешь, с каких.
Татьяна поднялась со стула и забросила сумочку на плечо.
— Пока, милый! — насмешливо сказала она, помахала Долгову ладошкой, повернулась и зацокала каблучками по мраморному полу.
Долгов проводил ее взглядом до самой двери, затем повернулся к окну и смотрел на девушку до тех пор, пока она не скрылась из виду.
— В дурку, говоришь? — тихо проговорил он. Усмехнулся и добавил: — Не дождетесь.
В глазах его стояло бешенство.

5

— Ну, как?
— Как всегда.
— Скажи это вслух.
— Ты лучший! — улыбнулась Татьяна и потерлась острым подбородком о его волосатую грудь.
— То-то же.
Максим взял с тумбочки сигареты и закурил. Татьяна, подперев щеку рукой, смотрела, как он курит.
— Какой же ты тщеславный, — тихо сказала она.
— Мне есть, чем гордиться, ты не находишь? — усмехнулся в ответ Максим.
Это был рослый, мускулистый детина с тяжеловатым подбородком, на котором красовалась «голливудская» ямочка, и длинными темными волнистыми волосами. На носу у Максима была изящная горбинка. Татьяна провела пальцем по этой горбинке и сказала:
— Все-таки ты удивительно красивый сукин сын.
— Это мой главный капитал, малышка.
— И ты имеешь с него неплохие дивиденды. Ну-ка, скажи — скольких богатеньких вдовушек ты окрутил и разорил?
— Ни одной, — с усмешкой ответил Максим. — Я специализируюсь на замужних барышнях. Мне не нужна легкая добыча.
— Когда-нибудь тебе проломят череп, — сказала Татьяна.
Максим пожал плечами:
— Пробовали. Но, как видишь, я жив. А тот, кто пробовал, до сих пор работает на лекарства.
— Ты не только тщеславный, но и самонадеянный. Кстати, я совсем не замужняя барышня. Что ты делаешь в моей постели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13