И никто
из богов не знает. Белобог и Чернобог -- могучие боги, но и они не ведают
ни добра, ни зла. Это путь людей. Мы не знаем, почему говорите так... Это
присуще только вам, людям... Если боги вам и помогут, то случайно.
Повредят -- тоже случайно.
-- А кто -- не случайно? -- спросил Олег жалобно.
Мрак одернул:
-- Ты же слышал: ежели бог прибьет, то это как лавина с горы! Задавит
просто так, не со злости. Или река тебя утопит. Или же деревом пришибет...
-- Да нет, кто может помочь не случайно?
Оба смотрели на Дану выжидающе и требовательно. Ее глаза не
отрывались от играющих детей. Арпо и Липо подняли такой визг, что стебли
травы в испуге шарахнулись в стороны.
-- Не знаю, -- ответила она наконец. -- Я же сказала, разве что один
старый мудрец... Род сотворил его в числе первых людей. Он даже старше
многих богов. Жил столько, что знает пути богов, но он все-таки человек...
Побывайте у него.
-- Как его найти?
-- Я богиня реки, -- напомнила она. -- Этой реки. Другие края мне
неведомы.
Олег смотрел пристально.
-- Но тебе неведомы и пути других богов?
Дана кивнула, ничуть не рассердившись, как он втайне боялся.
-- Речных -- ведомы. Даже морских. А другие зачем? Но я слышала от
пролетающих птиц, что живет он в самом старом городе на белом свете.
-- Где этот город?
-- На Востоке. Знаю еще, что стены того города складывали сами боги.
Это единственный нерушимый город на свете...
Она медленно начала входить в речные волны. Вокруг ее сильного тела
завертелись бурунчики, замелькали рыбки. По реке показались плывущие
речные девы -- дети богов и смертных.
-- А он знает? -- спросил Олег ей в спину.
Она бросила равнодушно через плечо:
-- Вряд ли. А ежели знает, то вряд ли то, что вам нужно. Но если не
он, то кто? Все-таки это самый знающий из людей. Зовут его Аристеем.
Еще миг невры видели ее золотые волосы, что веером разошлись по воде,
тело в прозрачной воде обретало иной блеск, нестерпимый для глаз. Олег уже
вскинул руку, защищая глаза, но в следующее мгновение богиня исчезла,
воссоединилась с великой рекой.
Мрак ухватил Олега за плечо -- а то и над этим станет ломать голову,
потащил в пещеру.

Едва вошли, Олег рухнул вниз лицом. Мрак потряс его за плечо. Волхв
нехотя повернул голову. Сердце Мрака упало. Лицо волхва было смертельно
бледное, а глаза пустые как у мертвеца.
-- Я, -- сказал он глухим, но твердым голосом, -- не иду.
Мрак покачал головой.
-- С нами?
-- С вами или без вас... Я не иду дальше.
В дальнем углу Таргитай чесал детям спинки. Оба лежали вниз лицом,
подставляли свои горбики, выгибались, худые лопатки остро торчали из-под
бледной, нетронутой солнцем кожи. Косточки позвоночников у обоих выступали
так, что можно было пересчитать все до единой.
Таргитай спросил тихо, еще не веря, что расслышал верно:
-- Богов испугался?
-- Тарх... Впрочем, ты ж не ведаешь страха... Мы едва вышли из Леса,
так только и вредим миру, в котором живем!
Мрак тяжело сел, обхватил колени руками. Таргитай вскочил, растерянно
топтался, как медведь на цепи.
-- А что делать? -- спросил он горько. -- Ведь зло умножается!
-- Когда с ним бьемся, -- сказал Олег со злостью, -- столько ломаем
дров, что умножается куда быстрее. Я не хочу больше ломать дров. И вам не
дам.
-- Олег, у тебя тоже... предчувствие неудачи?
-- Предчувствие? Смеешься? С закрытыми глазами видно. Рвать жилы,
захлебываться грязью, драться с лютым зверьем -- и все для того, чтобы
стало еще хуже?
Молчали долго. Мрак проговорил сдавленно:
-- Может быть, ты и прав. Одной силы мало. Еще бы и то, чего у нас
нет...
-- Чего? -- спросил Таргитай.
Мрак посмотрел на дударя с отвращением.
-- Да всего. Что у нас есть, кроме силы? С другой стороны, если не
пойдем, тогда что?
-- А ничего, -- ответил Олег мрачно. -- Ты знаешь, что труднее всего
человеку сделать? Не знаешь?.. Труднее всего сказать три слова: "Я был не
прав!". Так вот сейчас я говорю ясно и отчетливо: я был не прав! Нас
послать в мир, что трех сумасшедших с горящими факелами в сарай с сухим
сеном!
Мрак обвел скептическим взглядом пещеру.
-- Думаешь... отсюда не попрут?
-- Мрак... у нее этих островков тысячи. И везде по мановению мизинца
возникают эти пещеры... А нет, переберемся на берег. Много ли нам надо?
На этот раз тяжелое как воды реки молчание нарушил Таргитай. Оставил
детишек, те сразу притихли, поднялся и шагнул к друзьям. Смотрел. Синие
глаза потемнели. Непривычно суровое лицо, плотно сжатые губы. А голос был
горьким, ломким от боли:
-- Моя душа останется здесь... Но я пойду дальше.
Мрак покачал головой.
-- От такой жены... и таких детей?
-- Мрак, я -- дурак. Я не умею думать. У меня голова вместо мозгов
песнями набита. Я слышу голоса, вижу смутные лики. Я иду, когда велит
сердце. И куда велит. А там будь что будет.
Олег молчал, Мрак буркнул:
-- Сердце... Олег говорит, голову слушать надо.
-- Если сердце с головой не в ладу, человек несчастен!
-- Так кто главнее? -- рявкнул Мрак с неожиданной злостью. -- Сердце
или голова?
Опять Олег смолчал, а Таргитай сказал убито:
-- Знаю, без вас будет невмоготу. Может быть, куры лапами загребут в
первой же деревне. Но я пойду... потому что... так велит что-то изнутри.
Где они, умные и всезнающие? Я догоню их и на коленях отдам этот огненный
Меч! Да, с радостью. А сам -- на печь. Мне окромя тепла, орешков каленых и
дудочки ничо не надо. Но ежели я крайний, ежели нет другого... Олег, твой
Змей перевезет меня на берег?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24