Мрак свернул от крыльца в конюшню, поглядел куда мальчишка поставил коней. Последние ясли были пустыми. Мрак удивился, что ясли такие маленькие, разве что для жеребенка, да и то... потом услышал легкий стук маленьких копыт, увидел идущего вдоль рядов крохотного человечка с конскими ушами, покрытого шерстью.
Он кашлянул, чтобы не напугать конюшника, здесь зовомого баганом, у него не такие острые глаза. Когда конюшник испуганно метнулся в сторону, сказал громко:
— Не бойся, я не чужак. Мы коней тут поставим. Ненадолго, нам скоро опять ехать. Смотри, если заболеют, я твои конские уши к дверям прибью!
Из темноты раздраженно пробурчало:
— Неча тут чужих ставить! Своим есть нечего.
— Ищи, — сказал Мрак угрожающе. — Какой же ты хозяин?
— Да, хозяин я, хозяин...
— То-то.
Олег и Таргитай ждали на крыльце. Он распахнул дверь в корчму, отшатнулся. Запахи жареного мяса и разваренной гречневой каши ударили с такой силой, что даже Олег сглотнул слюну, а Таргитай за их спинами жалобно взвыл. Низкий потолок едва просматривался сквозь дым, с поперечной балки свисали черные космы копоти.
За всеми столами сидели и насыщались крепкие мужчины. Крепкими выглядели даже те, что явно пашут землю, но трое-четверо выделяются осанкой и даже одеждой: сплошь умело выделанная кожа, что не рвется там, где полно колючек, сучьев и торчащих веток. Лица их были грубыми и темными от солнца, так что не такие уж дремучие здесь леса.
Олег еще осматривался, приткнуться всем трем негде, а Мрак дружески похлопал одного по плечу:
— Мужик, а, мужик?.. Ты уже поел... ах, еще не поел? Ну все равно иди на улицу. А мы сядем.
Мужик, а с ним и двое других, начали наполняться тяжелой кровью. Глаза налились как у быков красным, а массивные кулаки, казалось, прогибают стол. Мрак вздохнул, его рука метнулась к поясу, острый нож блеснул и застыл у горла мужика. С другой стороны горло другого уже щекотал острым лезвием Олег. В зеленых глазах не было даже злости, как у Мрака, это напугало Таргитая больше всего.
Но это, похоже, почему-то напугало и мужиков. Не говоря ни слова, боясь сделать лишнее движение, тихонько выползли из-за стола, на цыпочках выбрались за дверь. Мрак проводил их недобрым взглядом:
— Вот из-за таких невеж и говорят про нас, лесных людей, всякие нехорошие вещи.
Они спрятали ножи, Олег отряхнул лавку, прежде чем сесть:
— Это про нас, таких овечек?
В голосе было полно яда, но Мрак не заметил. Он привык давать сдачи, как велел Покон, а раз уж приходилось еще и защищать изгоев, то надо успевать сдачу дать раньше.
Таргитай сел тихий, как мышь. Он чувствовал себя слабым и беспомощным. Хуже того, никчемным. Даже Олег вон как... А ножи вместо кулаков затем, чтобы убрались сразу, не доводили до драки.
Отрок в замызганной одежке носился между столами, собирал грязную посуду, на новых гостей поглядывал пугливо. Таргитай воззвал жалобно:
— Принеси нам поесть! Я не видел мяса уже неделю!
Отрок, похоже, сжалился, Таргитай выглядел больно жалобным, сказал участливо:
— Хорошо, я покажу котлету. Но только издали.
Мрак хмыкнул, высыпал на стол горсть монет. В корчме мгновенно наступила мертвая тишина. Монеты еще звякали, один золотой долго кружил по столу, никак не мог улечься, грязно, за это время шеи у всех за столами вытянулись, глаза стали крупнее, чем у сов, а из кухни выскочил сам хозяин, мокрый от пота, распаренный, и настолько пропахший запахами жареного мяса, вареной рыбы и острых трав, что Таргитай против желания плотоядно облизнулся, а пальцы сделали щепотку, словно посыпал нечто жареное солью.
Хозяин верно оценил новых гостей, ничего не спрашивал, что-то велел двум отрокам, и те начали таскать на их стол все, что было готово. Мясо было жесткое, словно говядина давно кончилась, потому готовили из конины, а теперь и вовсе из телег.
Мрак подозвал отрока:
— Эй парень! Принеси жареного гуся.
— С удовольствием, — отозвался тот.
— Можно и без удовольствия, — разрешил Мрак, — но обязательно с гречневой кашей.
Гуся, похоже, побежали резать, а пока на стол начали метать жареную рыбу, мелких птах, лишь затем принесли испеченного в печи кабанчика.
— Вам поросенка с хреном?
Мрак кивнул, но Олег возразил:
— Нет, хрен отрежьте.
Кабанчика на стол ставили два отрока, занял половину стола. Одуряющий запах ударил в ноздри, а когда Мрак всадил нож в покрытую коричневой корочкой спину, та проломилась с хрустом, запах повалил мощный, сшибающий с ног, обильно потек пахучий сок. Таргитай взвыл, трясущимися пальцами подломил горячий бок и, обжигаясь, выломал из бока пару ребер, зажаренных умело, корочка темно-коричневая, ломается, как пленка тонкого льда, сладкий сок сразу потек по пальцам, Таргитай жадно слизнул, чувствуя, как его язык начинает доставать до локтя.
Мрак прорычал довольно:
— После такой работки... да поесть в охотку!
Олег хмыкнул набитым ртом. Он насыщался ровно, не кидался за сладкими кусками как Таргитай, и не выискивал кости со сладким мозгом внутри, подобно Мраку, а как лесной пожар подбирал все, что лежало вблизи, и так двигался дальше, к середине стола.
— Хороша награда, — сказал он, — за спасение мира.
Когда кости смели на пол, а взамен кабанчика поставили что-то вроде тазика с жареной рыбой, Таргитай вроде бы начал насыщаться. Глаза стали сытые, подернулись пленкой, как у большой сонной ящерицы на солнышке. Однако голову втягивал в плечи, будто ждал тумака в затылок.
— И все-таки не понимаю, — признался он. — Совсем не понимаю. Хоть вы и объясняли...
Олег проворчал:
— Я тоже не понимаю. Мир ничего не замечает!.. Но не станешь же кричать, что мы его спасли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21