А Мрак развернулся в седле, оглядывался с тревогой и недоумением. Таргитай уже с рукой на полпути к пазухе, где ерзала родная дудочка, страдальчески скривился:
— Опасность?
Мрак с затруднении сдвинул плечами, волчьи ноздри мощно раздувались и опадали, как кузнечьи мехи.
— Да вроде не видать... Но неспокойно.
Посох в руке Олега повернулся как встарь, когда можно было бить острием как копьем, и тут же пускать молнии.
— А что чуешь?
— Ничего, — ответил Мрак с тревогой. — Но как-то не по себе. Полдня в корчме, жрали и пили в три горла, а наш бог в четыре, два жбана медовухи выхлебали, а так и не подрались... А народу было, было... Неспроста это, неспроста! То ли с корчмой что-то не так, то ли мы
Олег с облегчением вздохнул, а Таргитай сразу же полез за пазуху, теплая дудочка сама скользнула в ладонь. Ему вырождение, как и загнивание, явно нравилось.
— Хуже того, — бубнил за их спинами Мрак встревоженно, — умные речи вели! В кого превращаемся, люди?
— Превращаемся, — согласился Олег загадочно.
— В кого?
— Не знаю. Но превращаемся. А вот боги, упыри, лешие... и все-все, не превращаются.
Он двинул коня каблуками под бока, чтобы уйти от вопросов, свежий ветер ударил в лицо, растрепал волосы. Дорога понеслась навстречу, с каждым конским скоком приближая далекий темный лес.
Он смутно чувствовал, что сам сказал что-то умное, даже очень важное, но в лицо уже ударил встречный ветер, попытался содрать волчовку, яростно трепал волосы, и мысль ушла, растворилась, оставив слабое ощущение, что на миг оказался возле великой разгадки, но так и не сумел ее ухватить.
Глава 7
Ветер освежал разгоряченные лица, свистел в ушах, даже Мрак не сразу расслышал за спиной жалобные стенания:
— Вам что... Один может обернуться волком, другой... птицей, а я? Вы ж только ради меня, бедного, терпите людскую личину, только не признаетесь, чтобы я спасибо не сказал!
Мрак хмыкнул, поморщился, мол, если Таргитай начнет спасибить, то и лоб побьет, но Олег, всегда доискивающийся что, зачем и почему, а потом еще и объясняющий это другим, придержал коня, чтобы тот шел рядом с таргитаевым, сказал обстоятельно:
— Да не ради тебя, не зазнавайся. Просто мы вышли в мир, где люди не умеют ни в волков, ни в птах. А природа людская такова: чего не умеют сами, того боятся в других. А когда боятся, то дерутся. Вусмерть! Но не драться же со всем миром? А если выбирать волчью шкуру, то Мраку пришлось бы жить с теми, кто примет в волчьей... Да и мне в птичьей стае как-то не совсем. Так что нам придется быть как все люди...
— Быть?
— Выглядеть, — поправился Олег, его передернуло от отвращения, едва представил себя просто мужиком, не желающим видеть дальше своего огорода. — Таиться. А оборачиваться только в лесу или там, где никто не подсмотрит. Вон ты ж не кричишь, что ты бог?
— Я что, — протянул Таргитай, — я скромный... А вы, значит, просто хвосты поджали?
Мрак зарычал, а Олег кивнул:
— Да. Боимся. Очень. Драться со всем человечеством? .. Всех дурней не перебьешь. Но даже если бы перебили, то как жить в пустыне?.. Это тебе со своими песнями можно, ты и жабам петь можешь, а нам без людей грустно. Даже без таких, какие они есть.
— Да? А тогда хоть знаем, куда едем? И что делать будем?
На этот раз Олег смолчал, Мрак после паузы буркнул:
— Столько же знаем, сколько и ты.
Таргитай возопил:
— А я не знаю! Когда из Леса вышли — все было ясно, как орех без скорлупки. Когда каган нас обидел, то мы кагана... к ногтю. Потом оказалось, что не каган, а маги все портят... Ладно, погоняли магов. А теперь?
Олег сказал с тоской:
— Если кому дать по голове, то здесь мы лихие ребята. Если кому отбить уши, опять же первые... Но теперь силой не взять, супротив Рода нет силы. Да, прем в Лес, чтобы встретить то ли упырей, то ли мавок, то ли берегинь... Словом, кому Род может отдать Перо Власти. А что дальше? К кому пойдем? К лешим, мавкам, упырям? За двумя зайцами погонишься, не вытащишь и рыбку из пруда!
— За двумя зайцами погонишься, — поправил Мрак строго, — получишь от лесника по морде. Мы ж решили! На месте увидим.
Таргитай приотстал, в ладонь успокаивающе заползла дудочка, юркая, как ящерица, устроилась удобно, дырочки под кончиками пальцев, осталось только поднести к губам, а Олег песен почему-то не выносит, даже Мрак любит только в конце, когда сложатся, а пока слова притираются одно к другому, царапаются, шуршат, он морщится и гонит прочь, как будто песня берется из ничего, раскрыл рот и запел готовенькое!
Подудел, слова оказались хуже, чем думал, сунул дудку за пазуху, пустил коня вскачь. Мрак оглянулся, глаза тревожные, брови сдвинулись на переносице.
Таргитай пожаловался:
— Не пойму!.. У нас всего две недели, а мы на этих хвостатых тащимся. Еще вчера на Змеях носились, на Рухе, еще на чем-то гадком, а сейчас как будто и не люди!
— А ты знаешь, куда ехать? — спросил Мрак.
Таргитай растерялся:
— Н-нет... но я и раньше не знал!
Мрак кивнул, но не посоветовал сопеть себе в две дырочки, а если на дуде, то во все восемь, крикнул молчаливому Олегу:
— Олег, лес велик!.. Тарх прав, как ты терпишь? Можешь летать в поднебесье, а все ножками, ножками, как медведь. Да и то, медведь на четырех носится быстрее коня, а ты ж на двух... Потешь ребенка, полетай.
Олег хмуро помалкивал, Мрак, как всегда, язвит и задирается, но тут Таргитай снова присобачился, завопил жалобно:
— А сверху узришь так много, так много!.. Где птичьи яйца лежат, где жирные гуси спят, где молодой кабанчик пасется...
Мрак сказал очень серьезно:
— Вот видишь? Важными делами можешь заниматься, а ты все думаешь, думаешь, будто от думанья голова как у коня вырастет большая и умная!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21