Но у нее была азартная натура, а этот ловкий красивый сыщик был так привлекателен. Где-то в глубине души она жаждала освободиться от Руни. Правда, не так сразу... Браммела она пока поводит за нос... А Руни она скажет, что нарочно завела с ним знакомство. Он еще похвалит ее за это...
— Если вы хотите поговорить о так называемом деле,— сказала она,— заходите ко мне сегодня вечером.
— Вы серьезно?
— Испугались?
Он жадно смотрел на нее, а она продолжала дразнить его, бросая неясные намеки — на это она была мастер.
Парадная дверь отворилась. Браммел обернулся и увидел, что в холл вошел Санни Андерсон.
— Хэлло, Санни,— приветствовал он его.— Значит, вас не задержали?
— Зачем им меня задерживать? — сказал Андресон.— Меня? Да я невинен, как младенец. Что я знаю?
— Не скромничайте, Санни,— сказал Браммел.
Андерсон даже нравился ему. После изнурительных часов, проведенных в полиции, а затем с Руни, он был все такой же: уверенный, щеголеватый, как с иголочки.
— Сегодня он у Чарли не в почете,— заметила Юнис.
— Чарли не прав,— сказал Браммел.— Нам бы никто не помешал войти. Куда нам надо, мы всегда войдем.
Андерсон бросил на Браммела хитрый взгляд.
— Берегитесь, Юнис,— сказал он, уходя.— Он к вам подберется, как змея.
— Мне нравятся змеи,— бросила она ему вслед. Браммел добродушно усмехнулся, однако он не забывал об
осторожности.
— Я тоже должен идти,— сказал он.— Чарли у себя?
— Ну, так как — увижу я вас сегодня вечером? — спросила Юнис.
— Я еще не знаю,— ответил он.— Вечером я могу оказаться в другом конце города.
Юнис мгновенно нахмурилась.
— Я позвоню, прежде чем прийти,— сказал Браммел.
— Как вам угодно,— холодно бросила она.
Юнис не стала дожидаться его ответа и быстро, с подчеркнуто высокомерным видом пошла к двери, злясь на себя. Браммел не сводил с нее глаз и неизвестно чему улыбался. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока ее стройная фигурка не скрылась из виду. Улыбка долго не сходила с его лица.
Все еще думая о Юнис Грэхем, он направился к кабинету Руни. Несмотря на профессиональную подозрительность, он чувствовал, что ее интерес к нему вполне искренен. Ему хотелось быть рядом с ней, вырвать ее из рук Руни. И даже желание интимной близости отступало перед более глубоким чувством — искренним человеческим интересом к этой женщине.
Телохранители Руни, стоявшие на своем посту перед кабинетом, вернули Браммела к действительности. Они явно насторожились и угрожающе нахмурились. Но тем не менее в них чувствовалась какая-то нерешительность, будто они готовы были сбежать при первых же признаках опасности. Так по крайней мере показалось Браммелу.
— Хэлло, Дарки! — сказал он одному из стражей.- Когда вышел?
— Еще чего, стану я отвечать каждому фараону! — огрызнулся Дарки.
-А я было подумал, что ты удрал из казенного дома,— продолжал Браммел.— Спутал тебя с одним парнем — тому еще отсиживать лет десять.
Дарки повернулся к своим товарищам.
— Сейчас прикончу этого фараона,— в ярости прошипел он. Но его дружки отрицательно покачали головой — они только
что побывали в полиции и были измучены и подавлены.
Дарки стих и мрачно поглядывал на Браммела. Тот постучал в дверь. Руни впустил его и быстро затворил дверь.
Король баккары уже утратил легкость и грациозность походки. Он устало опустился в кресло за письменным столом и сразу же перешел к делу.
— Какая гарантия, что вы не надуете меня, Браммел? — спросил он хриплым голосом, с трудом сохраняя спокойствие.
— Никакой. Руни вскочил.
— Тогда нам не о чем больше разговаривать.
Браммел спокойно разглядывал длинное осунувшееся лицо Руни, неприятный кривящийся рот. Он не чувствовал к нему ни малейшей жалости.
— Лучше сядьте и не горячитесь, мистер Руни.
Руни медленно опустился в кресло и уставился на бювар, лежавший на столе.
— Вы не в том положении, чтобы торговаться, мистер Руни. Никто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь вам, и вы это знаете.
Да, он знал это очень хорошо. Министр отпрянул от него, как от гадюки; он не хотел рисковать своим министерским креслом ради какого-то Руни.
— Впрочем, у вас есть выход,— продолжал Браммел.— Можете предстать перед судом. Больше десяти лет вам не дадут.
— За что это? — спросил Руни, злобно сверля инспектора глазами.
— Вам лучше знать.
— А я не знаю,— упрямо ответил Руни. К нему на мгновение вернулась его прежняя твердость духа.— Хотите меня подловить? Эти штучки мне знакомы!
— Нам незачем ловить вас,— веско сказал Браммел.— И так все яснее ясного. У нас достаточно улик, чтобы упрятать вас на всю жизнь. Кое-кто из ваших дружков проговорился.
Руни знал об этом. Конгер сообщил ему. Но кто эти предатели, которые выдали его? Даже Конгер и тот не знал. Погодите, Руни еще посчитается с ними, как он посчитался со всеми, кто вел двойную игру.
— Не думаю, что вам там будет весело,— сказал Браммел.— Этот молодчик Билли Бурк ждет вас не дождется. Он сказал, что сделает из вас отбивную.
Но таких угроз Руни не боялся; с Бурком он и сам может справиться. Он боялся тюрьмы. Еще мальчишкой Руни провел несколько месяцев в городской тюрьме и до сих пор помнил, как они дрались из-за вонючих мясных обрезков, которые им ставили в тазу посреди двора, помнил омерзительный запах камеры, где он сидел почти безвыходно,— этот запах словно въелся ему в ноздри. Не забыл он и грязных, кишевших блохами одеял, которыми они накрывались ночью.
В его глазах блеснул страх.
— Хотите стукача из меня сделать? — спросил он.
— Ну, что вы,— возразил Браммел.— Я хочу узнать лишь одно имя, больше ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72