Локран, конь Аргниста, вонзил грудной рог в горло рогачу; вонзил, выдернул, вновь вонзил... Аргнист, метнувшийся навстречу, рог отвел щитом и копьем твари в глаз, да так, чтобы рожон острие из затылка выставил. Под ноги Локрану пара костоглотов бросилась – одного конь копытом размозжил, другого мечом зарубил сам сотник, с седла перевесившись.
И сломали, смяли плотный ордынский строй хуторяне! Грудь в грудь ударили, кровью своей снег окропили, но прорвались. И хотя взяли рогачи кое-кого – и людей, и коней, – поздно уже было. Кто впереди оказался, тот тварям Орды в спину ударил. Погуляли рогатины да секиры по чешуйчатым спинам, посноси-ли мечи уродливых голов всласть! И кони не отставали. Костяными жалами своими куда как лихо панцири броненосцев вскрывали...
Разделившись на два потока, всадники огибали хутор, рубя и пронзая копьями все, что могли. Защитников по-прежнему видно не было, а вот проломов и пробоин в стенах хутора обнаружилось предостаточно. И внутрь уже прорвалось немало тварей Орды.
Горящий частокол с треском рушился, к небу взлетали фонтаны янтарных брызг, тотчас же уносимых ветром в глухую и морозную ночь. Снег истаивал, исчезая под натиском щедро разлитой по нему горячей крови. Дымящиеся внутренности волочились за умирающими тварями Орды, стонавшими в предсмертной агонии совершенно неотличимо от людей...
Аргнист повернул своих. Примерно три десятка воинов, спешившись, ринулись внутрь самих хуторских строений. Полы скользки от пролитой и успевшей замерзнуть крови. Мертвая туша рогача... разрубленный молодецким ударом надвое броненосец. Три или четыре костогрыза с размозженными ударами молота черепами... а вот и их победитель – кузнец Маргат, добрый кузнец, с наполовину выпотрошенным животом лежит, раскинув руки, рядом – пудовая кувалда... Дальше, дальше, дальше... брюхогрыз, в спине сразу три копья., женщина средних лет, лицо снесено начисто, рядом, с секирой в черепе, главопасть...
А вот и они – живые. Шевелящаяся, визжащая, вопящая стена схватки. Узкие коридоры, где едва размахнешься мечом, залитые кровью уже не только полы, но и стены, и потолки...
Нивенские еще держатся. С трудом, но ничего – мы-то уже здесь, братие!...
И с налету, с размаху, от всей души, всей силой ярящей тебя ненависти – копьем в бугристый затылок рогача, или в уязвимое надхвостье броненосца, или в бок брюхоеду, куда угодно, лишь бы побольше черной крови! Твари дергаются и бьются, а ты шагаешь через них, и вновь замахиваешься, и вновь бьешь, платя тварям Властелина Темного в такие мгновенья за все: за убогую, унылую, безрадостную жизнь, в постоянном унизительном страхе, за похищенных и сожранных детишек, за оскверненных девушек, за разоренные родовые гнезда, за смерти... за все. Ты платишь по высшему счету.
Вмиг искрошив со спины тех тварей, что напирали на нивенских домочадцев, воины Харлага и Аргниста бросились искать самого хозяина. Потому что Защитников нет... и каким бы невероятным это ни представлялось, похоже, оба они погибли... а это значит, что Нивену теперь решать, драться ли его хутору дальше (а без Защитников он не продержится и одной ночи, соседей каждый раз красным огнем звать не станешь) или же сказать: "Все. Уходим".
А тем временем на улице продолжался бой. Орда не признает поражений. Ее невозможно победить – только отбросить на какое-то время. Она все равно вернется. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, но вернется.
Командовал Алорт, старший сын Аргниста. Ему повиновались и воины-родовичи, и приведенные Харлагом бойцы. Едва ли Нивен рискнет остаться в этих развалинах, а это значит – нужно расчистить дорогу отхода, когда повезут на санях уцелевшее добро, детей, баб, стариков...
Дромар и Эргаст подоспели вовремя. У них отряды всего по три десятка, но в таком бою каждое копье на вес золота, как у гномов говаривается. Опытные воины, новоприбывшие, сразу смекнули, в чем дело, ударив по Орде с тыла и расчищая самый естественный и короткий путь отхода – дорогу на хутор Аргниста.
Аргнисту повезло. Он добрался до Нивена быстрее, чем трое шустрых ногогрызов в компании с броненосцем и главопастью. Главопасть, самую опасную из всех, рубанул секирой (копье давно сломалось в схватке), броненосцу вогнал меч под складку панциря, ногогрызов же одного за другим прикончил сам Нивен.
– Уф, сосед, ну задал же ты нам работенки. – Аргнист снял шлем, утирая мокрый лоб. – Защитники-то где?
– Нету их больше, Аргнист, – Нивен хлюпал носом, слова вырывались сдавленные и неразборчивые. – Нету, понимаешь? Обоих. Полегли вмиг. – Он плакал, не стыдясь.
Лицо у Нивена красное, обветренное, морщинистое, а вот бороденкой он не вышел – реденькая она у него, словно у песчаного гнома. Глаза глубоко посаженные, хитрые, и шрамов на лице куда меньше, чем у Аргниста.
– Полегли вмиг? – поражается Аргнист, вновь надевая железный колпак. – Да как же такое может быть?...
– Может, сосед, может, – Нивен усмехается криво, мертво, – новая напасть подвалила. Сперва решили – рогачи; ан нет! Руки у них человечьи и силы необычайной. Защитники все равно с ними покончили, но и сами не выжили!...
– Плохо дело, – медленно произнес старый сотник.
Дело Нивена и впрямь обстояло хуже не придумаешь. Бросай теперь насиженное место, уводи народ, проси соседей ближних да дальних приютить, не дать сгинуть несчастным... И сам себе теплый угол ищи, чтобы не под елью сдохнуть... Хотя многие именно это и предпочитали, не снеся позора.
Потому что места у чужих очагов так просто не достаются. Твоих хуторян разбросает по всей округе – туда две семьи, туда три, – больше уже не соберешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26