Не то Орденские разведчики ошиблись, не то зараза расползается.
Кто как, а я в ошибку не верю.
Пустые деревни. Действительно, никаких следов борьбы. Кое-где на
прогнивших от дождя веревках висело полусгнившее белье. Двери притворены,
но не заперты. Да, отсюда никто не уходил навсегда, ни даже надолго - люди
явно собирались вскоре вернуться. Скотные дворы пусты: обезумевшая от
голода скотина вырвалась на свободу и удрала. В одной из деревень на нас
напала одичавшая курица. Из жителей деревень остались только дряхлые
старушки, оставленные присмотреть за младенцами. Что ж, спасибо и на том.
Но у меня заныло сердце при виде этих детей. Именно тогда я и понял, что
мы идем на войну. Ибо война - это и есть ненормальное состояние страны,
когда старые отцы переживают молодых сыновей и воспитывают внуков. А война
до конца - это когда и отцов не остается. Здесь их не было. Большинство
старушек действительно повредились в уме, и мы их не расспрашивали о
случившемся. Но одна старушка в своем уме нам все-таки встретилась. Хотя я
и не могу назвать эту могучую древнюю годами женщину старушкой.
Она выросла перед нами словно из под земли, когда стены Города уже
были отчетливо видны. На них мы и уставились, вот и проглядели ее
появление.
- Как полагаешь, далеко еще? - спросил меня усталый Тенах.
- Мм... пожалуй, час пути, - ответил я, - даже и меньше.
- Не ходите туда, сынки, - печально и твердо произнес негромкий
женский голос.
Я едва не подпрыгнул.
Одежда на старухе была ветхой, но удивительно опрятной. Младенец у
нее на руках уютно причмокивал во сне. Ее костлявые руки держали малыша
ласково и уверенно. Старуха выглядела ужасающе худой, но ребенок был
вполне упитанным. Похоже, что все скудное пропитание, которое ей удавалось
добыть, она отдавала младенцу, себе оставляя ровно столько, чтобы выжить.
Ее худоба произвела впечатление даже на меня, а уж меня после схватки с
Тем, Чего Нет торчащими костями удивить трудно. Словно по команде, мы
скинули с плеч дорожные сумки и принялись выкладывать съестные припасы.
- Спасибо, сынки, - тихо сказала старуха. - Я вижу, вы хорошие
мальчики. Вы туда не ходите. И девочек молоденьких своих не пускайте. В
этом городе людям не место.
Мы переглянулись. Редкая удача! Старуха в полном рассудке, и от нее
можно хоть что-то узнать. Неприятно все-таки соваться невесть куда совсем
уж очертя голову.
Халлис быстро переложила свои пожитки в сумку Ахатани, а в свою
упаковала еду для старухи. Ахатани упросила дать ей подержать младенца -
тот даже не проснулся. Старуха с явным облегчением села прямо на мох. Лишь
теперь стало заметно, насколько она устала. Я вновь раскрыл сумку.
- Перекусим на дорожку, - предложил я, быстро поделив запасы на пять
частей.
- Как на дорожку? - рука старухи застыла с куском хлеба.
Темнить смысла не было.
- Мы должны туда идти, - сказал я.
- Вот и все идут. Всех этот Город сожрал, - тихо сказала старуха. - И
деток моих. И внуков. Всех сожрал.
- Мы вернем тебе детей, - сдавленным голосом пообещал Тенах.
- Те, что были до вас, тоже так говорили, - горестно вздохнула
старуха. - Не ходите. Не надо.
- До нас? Кто такие?
Выслушав старуху, я твердо решил: если выживу, непременно надеру уши
нынешнему главе Ордена. Послать-то за нами послали, но дождаться терпежу
не хватило. Двое бойцов Ордена уже здесь побывали. И не вернулись.
- Тем более, мы должны идти, - мрачно произнес я. - Эти люди - наши
ученики. Раз уж они не справились... настал наш черед. Только нам нужно
все разузнать, как следует.
Старуха оказалась бесценным кладезем сведений. Вот только сведения
эти мало чем могли нам помочь. Судите сами: Город воздвигся сразу, сам
собой, и отчего-то все окрестные жители ощутили неодолимое желание войти в
него. И вошли, благо городские ворота открыты.
- Открыты? - невольно переспросил я.
- Открыты, - подтвердила старуха. - Настежь. Всегда открыты. Это
самое страшное и есть. Я ведь поначалу подходила к воротам, звала. И не
слышит никто.
- А что... там? - поежившись спросила Ахатани.
- Веселятся, - кратко ответила старуха. - Пляшут. Пируют. Всяко...
- А тебе самой не хотелось? - спросила Халлис.
- А кто бы тогда за ним присмотрел? - и старуха указала на младенца,
мирно спящего в объятиях Ахатани.
Похоже, старушке на ребеночка этого просто молиться следует. Хотя...
родителей он не смог спасти. Очень уж им хотелось войти в Город. И не мне
их винить. Я уже начинал ощущать безумное желание войти в открытые ворота.
Только мой опыт подсказывал мне, что желание слишком мучительно остро,
чтобы быть настоящим, а пиры и пляски рисуются моему воображению слишком
привлекательными, чтобы не насторожиться. Я ведь и вообще не любитель
шумного застолья. Не приучен Гимаром к излишествам. Гимар... ох, как
пригодился бы нам его совет! Но мы не можем терять времени, отправляя
Халлис или Ахатани к Повелителю Мертвых. Слишком большой крюк пришлось бы
делать. От эльфийской границы до Города ближе.
Трапеза окончилась, мы встали. Халлис помогла старухе надеть сумку.
Ахатани передала ей младенца и поцеловала в худую щеку.
- Все будет хорошо, - сказала она.
Хотел бы и я иметь уверенность в том, что все будет хорошо.
Несмотря на усталость, дорога до Города оказалась на удивление
легкой. Подавленное настроение взмыло до небес, колотье в боку отпустило,
натруженные ноги готовы были пуститься в пляс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10