– И тебя это устраивает? – спросила она.– Это устраивает нас обоих. Мы нравимся друг другу, Даллас, и отлично проводим время вместе. И я прошу тебя…– Я ничего не сказала, – перебила ее Ева.– Но подумала. А то, что ты думаешь, написано у тебя на лице.Ева стиснула зубы, снова пообещав себе не возвращаться к этой теме.– Я думаю, – спокойно произнесла она, – что нам следовало бы позавтракать, прежде чем начать возиться с бумагами.Пибоди тотчас же расслабилась.– Это мне подходит. Особенно если ты платишь.– Я платила в прошлый раз.– Сомневаюсь, но могу свериться с записями. – Пибоди извлекла электронную записную книжку, и Ева весело рассмеялась. ГЛАВА 2 Лучшее, что можно было сказать о пище, подаваемой в закусочной Главного полицейского управления, это то, что она способна хоть как-то утолить голод. С отвращением пережевывая омлет со шпинатом, Пибоди добывала информацию при помощи портативного компьютера.– Эллен Бауэрс, – доложила она. – Средний инициал отсутствует. Окончила нью-йоркский филиал академии в 1990 году.– Я училась там в девяностом, – заметила Ева. – Выходит, она была на курс старше меня. Но я ее не помню.– Без санкции я не могу получить сведения о ее пребывании в академии.– Не беспокойся об этом. – Сердито нахмурившись, Ева отрезала кусок лежащего на ее тарелке картона, замаскированного под оладью. – Она служит в полиции уже одиннадцать лет и все еще подбирает жмуриков? Интересно, кого еще из начальства ей удалось разозлить?– Последние два года служила в 162-м участке, до того провела пару лет в 47-м, а еще раньше была уличным регулировщиком. Господи, Даллас, где она только не побывала! И в Главном управлении, и в 28-м участке – там патрулируют парки, в основном пешком.Поскольку даже озерцо сиропа, которое Ева вылила на оладью, не смогло ее смягчить, она бросила это занятие и переключилась на довольно скверный кофе.– Похоже, наша приятельница никак не могла подобрать себе подходящее местечко, или же от нее старались избавиться в каждом участке.– Для доступа к документам о переводе или продвижении по службе требуется специальное разрешение.– Да знаю я! – Подумав, Ева покачала головой. – Неохота в этом копаться. И в любом случае мы, по-видимому, с ней уже разобрались.– Она одинокая. – ни мужа, ни детей. Ей тридцать пять, родители живут в Куинсе, у нее два брата и одна сестра. Осталось только мое личное мнение. – Пибоди отложила компьютер. – Надеюсь, мы с ней никогда больше не столкнемся. А то у меня сложилось впечатление, что она не прочь тебя задеть.– Это принесет ей только разочарование, – улыбнулась Ева. – А какие еще у тебя впечатления?– Никаких особенно, кроме того, что она малоприятная особа. – Пибоди пожала плечами. – Хотя я бы не упускала ее из виду. По-моему, она из тех, кто наносит удар в спину.– Едва ли мы будем часто с ней сталкиваться. – Ева переменила тему: – Ешь, а я хочу выяснить, знает ли что-нибудь этот бомж, о котором говорил Трухарт.
Ева решила воспользоваться комнатой для допросов, зная, что строго официальная обстановка часто развязывает языки. Один взгляд на Позумента предупредил ее, что многого от него ждать не приходится. Хотя он был уже способен членораздельно изъясняться, благодаря изрядной дозе «отрезвителя», его костлявое тело все еще дрожало, а глаза нервно бегали по сторонам.Пребывание в обеззараживающей камере, по-видимому, разогнало паразитов и отбило зловоние искусственным запахом цитруса.«Наркоман, – подумала Ева, – с ассортиментом пороков, разрушившим солидную порцию его мозговых клеток».Она принесла ему воды, зная, что большинство алкоголиков ощущает после обеззараживания сильную сухость во рту.– Сколько тебе лет, Позумент?– Не знаю – может быть, пятьдесят.Ева подумала, что это, возможно, близко к истине, хотя выглядел он на все восемьдесят.– У тебя есть другое имя?Бродяга пожал плечами, зябко поеживаясь. На нем была серая блуза и штаны на подтяжках, почти не отличавшиеся по цвету от его кожи. Собственную его одежду забрали и уничтожили.– Нет. Я Позумент.– Отлично. Ты знаешь полицейского Трухарта, верно?– Да. – Он оглянулся на Трухарта, и его помятое лицо осветила детская улыбка. – Привет! Я помню, вы однажды дали мне несколько кредиток и сказали, что я могу купить себе немного супа.Трухарт покраснел, переминаясь с ноги на ногу.– Думаю, ты истратил их на пиво.– А вот и нет. – Позумент перевел взгляд на Еву, и улыбка тотчас увяла. – Кто вы? Как я здесь очутился? Я ничего не сделал. Мое барахло растащат, если я не буду за ним присматривать.– О вещах не беспокойся, Позумент. Мы о них позаботимся. Моя фамилия Даллас. – Она старалась говорить беспечным тоном, чтобы не спугнуть его. – Я просто хочу с тобой поболтать. Ты голоден?– Я всегда голоден.– После нашего разговора мы дадим тебе чего-нибудь горячего. Я включу диктофон, и мы во всем разберемся.– Я ничего не сделал.– Никто тебя ни в чем и не обвиняет… Включите диктофон, – приказала Ева. – Допрос свидетеля, известного под прозвищем Позумент, касающийся дела 28913-Н. Допрос ведет лейтенант Ева Даллас. Присутствуют также полицейские Делия Пибоди и… – Она обернулась.– Меня зовут Трой. – Трухарт снова покраснел.– Трой Трухарт. – Ева посмотрела на сидящее напротив жалкое существо. – Свидетель не подозревается в каком-либо правонарушении и добровольно согласился на сотрудничество. Все понял, Позумент?– Да. А что я понял?Ева удержалась от вздоха, но не могла не признать, что Бауэрс, скорее всего, была права, и толку от разговора будет мало.– Ты здесь не потому, что что-то натворил. Я прошу тебя о помощи. Я слышала, ты прошлой ночью перенес свое жилище?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15