Обычный регулярный секс. А теперь вы поженились.
— Понятно. Но могу заверить, что процесс остался почти таким же.
— Ха-ха…
«Нелл сильно изменилась, — подумала Рипли. — Когда-то было достаточно малейшего намека на стычку, чтобы заставить ее отступить. Видно, те времена прошли».
— Вы с Заком играете в мистера и миссис, а я околачиваюсь рядом. А вдруг вам захочется сплясать горизонтальное танго на ковре в гостиной или вечером пообедать в голом виде?
— Первое мы уже делали, а о втором я серьезно подумываю. Рипли… — Нелл тронула ее за руку. — Я не хочу, чтобы ты уезжала.
— Господи, Нелл, остров совсем маленький. До меня в любом случае будет рукой подать.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала, — снова сказала Нелл. — Я говорю про себя, а не про Зака. Если хочешь, поговори с ним отдельно и выясни, что он думает. Рипли… У меня никогда не было сестры.
— Ох, перестань. — Рипли сморщилась и обвела улицу глазами в темных очках. — Не разводи сырость. По крайней мере, в общественном месте.
— Не могу. Мне нравится думать, что ты рядом и что я всегда могу с тобой поговорить. Я провела с твоими родителями всего несколько дней, когда они приезжали на свадьбу, но чувствую, что теперь у меня есть семья. Неужели нельзя оставить все как есть? Хотя бы на время?
— Разве Зак сможет сказать «нет», если ты направишь на него свои голубые прожектора?
— Не сможет, потому что поймет, что это для меня по-настоящему важно. Если ты останешься, я обещаю, что когда мы с Заком будем заниматься сексом, то сделаем вид, что не женаты.
— Что ж, может быть, это пойдет на пользу. Придется смириться, поскольку какой-то пижон из Нью-Йорка увел коттедж у меня из-под носа. — Рипли печально вздохнула. — Исследователь паранормальных явлений, черт бы его побрал. Доктор философии! — Она фыркнула и немного повеселела. — Наверно, Майя сдала ему коттедж в пику мне.
— Сомневаюсь. Но думаю, что она рада этому побочному источнику дохода. Почему вы вечно грызетесь? После… после того, что случилось на Хеллоуин, я надеялась, что вы снова станете подругами.
Рипли тут же ощетинилась.
— Каждый из нас сделал то, что должен был сделать. Но эта история закончилась. Для меня все осталось по-прежнему.
— Закончился только один эпизод, — поправила Нелл. — Если верить легенде…
— Чушь это, а не легенда! — Достаточно было одного упоминания о старом предании, чтобы у Рипли испортилось настроение.
— Но мы не чушь. И то, что скрывается внутри нас, тоже.
— То, что скрывается внутри меня, мое дело. Не лезь, Нелл.
— Ладно. — Однако Нелл стиснула руку Рипли, и обе женщины даже сквозь перчатки ощутили укол энергии. — До вечера.
Рипли, смотревшая вслед Нелл, сжала руку в кулак. Ее кожу все еще пощипывало. Хитрая маленькая ведьма…
Что есть, то есть.
Сны приходили в разгар ночи, когда сознание было беззащитно, а воля отдыхала. Днем можно было открещиваться от всего, притворяться непонимающей и цепляться за выбор, который она сделала больше десяти лет назад.
Но от сновидений некуда было деться.
В них она стояла на берегу, о который дробились чудовищные волны. Мрачные и грозные, они обрушивались на песок и грохотали, как тысячи обезумевших сердец.
Темноту нарушали лишь зигзаги молний, раскалывавшие черное небо, как только она поднимала руки. И свет, исходивший от нее самой, ослепительный золотой свет, подёрнутый по краям зловеще-красным.
Ветер ревел.
В глубине души ее ужасала собственная сила, вырвавшаяся на свободу. Она отринула все законы, все правила.
А с ними и надежду.
Часть ее души лила горькие слезы, оплакивая эту потерю.
Что сделано, то сделано. Зло должно быть наказано. Смерть за смерть и смерть за новую смерть. Круг ненависти замкнулся. «Воздастся трижды…»
Она ликующе вскрикнула, ощутив внутри поток темной силы, уничтожавший все прежнее, издевавшийся над данными ею обетами и над всем, во что она верила.
«Так лучше», — подумала она, когда ее сложенные чашей ладони задрожали от силы и алчности. По сравнению с этим все прежнее казалось бледным, слабым и ничтожным.
Теперь она была способна на все. Могла делать что угодно. Никто и ничто не могло остановить ее.
Она, как безумная, закружилась по песку, поднялась в воздух, раскинув руки-крылья. Пряди ее волос свивались и развивались, как клубки змей. Теперь она ощущала смерть убийцы своей сестры, медный вкус пролитой ею крови и знала, что никогда в жизни не испытывала более желанного вкуса.
Ее смех стрелой вонзился в черное небо и расколол его. Хлынул темный дождь; капли, падавшие на песок, шипели так, будто с неба пролилась кислота.
Он звал ее.
Она слышала его голос, несмотря на бурю и собственный гнев. Слабое свечение того, что таилось у нее внутри, понемногу становилось ярче.
Она видела его, видела тень, упрямо пробивавшуюся к ней сквозь ветер и дождь. В охладевшем сердце билась и рыдала любовь.
— Назад! — крикнула она. Ее громоподобный голос заставил мир дрогнуть.
Но он все еще шел вперед, протянув руки, чтобы обнять ее и заставить вернуться. На мгновение она увидела в темноте блеск его глаз, в которых были любовь и страх.
С неба сорвалось огненное копье и пронзило его. Она вскрикнула и почувствовала, что свет внутри затрепетал.
Она всей душой ощущала его смерть. Боль и ужас, посланные ею, вернулись. «Воздастся трижды…»
Свет внутри мелькнул и погас, оставив ее пустой и холодной. Холодной навсегда.
* * *
Он не слишком отличался от остальных пассажиров парома. Ветер трепал его длинное черное пальто. К ничем не примечательным светло-русым волосам, обрамлявшим лицо, давно не прикасался парикмахер.
Однако бриться он не забывал, о чем свидетельствовали два свежих пореза на решительном подбородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14