– Ведь ее выгнали из дома, когда она забеременела. – Зазвенела кружка, ударившись о сахарницу. – Так что хотят ваши наниматели?– Сначала они были намерены связаться с вашей матерью и сообщить, что дочери мистера Конкеннана обнаружили ее письма к их отцу и выражали желание встретиться и познакомиться с ней.– А он сам?– Он давно умер, мисс. Она потерла рукой лоб.– Да, вы уже упоминали об этом. Значит, его давно нет в живых?.. Ну что ж, вы отыскали меня, мистер Гоббс, и теперь ваше дело сделано. Можете поставить в известность своих клиентов, что имели со мной разговор и что я не выразила интереса в дальнейших контактах.– Но ваши сестры…Она холодно взглянула на него.– Я не считаю их своими сестрами. Гоббс упрямо наклонил голову.– Миссис Суини и миссис Теин хотели лично познакомиться с вами.– Я не могу запретить им это, не правда ли? Но передайте, что у меня нет никакого желания встречаться с людьми, которых я никогда не знала. То, что произошло двадцать с лишним лет назад между их отцом и моей матерью, не меняет дела. Поэтому… – Она запнулась. – Вы, кажется, произнесли имя Маргарет Мэри Конкеннан? Она художник, не знаете?– Да. По-моему, известный художник по стеклу.Шаннон чуть не рассмеялась, что было бы некстати. Она вспомнила, как была в нью-йоркском музее на выставке этой Конкеннан и даже чуть не купила одно из ее произведений. Забавно…– Так вот, передайте, пожалуйста, Маргарет Мэри Конкеннан и ее сестре…– Брианна. Брианна Конкеннан Теин. Она хозяйка небольшого отеля в Клере. Возможно, вы слышали о ее муже? Довольно популярный автор детективных романов.– Грейсон Теин? Да, что-то вспоминаю. – Ей опять захотелось рассмеяться. – Сестры сделали хорошие партии. Рада за них. Скажите им, пускай живут своей жизнью, а я буду жить своей. – Она поднялась. – Если вы сказали мне все, мистер Гоббс…– Мне остается только спросить, не хотите ли вы получить обратно письма вашей матери, и если да…– Мне они не нужны. Я не хочу ничего. – Она прикусила губу, неприятно пораженная злобой, с какой произнесла эти слова, и была рада, когда почувствовала, что озлобленность прошла. – В том, что случилось, – сказала она со вздохом, – нет ни моей, ни их вины. Не знаю, что они там думают обо всем этом, мистер Гоббс, да меня и не интересует. Возможно, ими движет любопытство или не дай бог чувство вины, семейный долг. Что бы там ни было, пускай они забудут о моем существовании.Гоббс тоже поднялся.– Исходя из того, сколько они потратили времени, усилий и денег на ваши розыски, – произнес он несколько торжественным тоном, неприятно удивившим Шаннон, – ими двигали все три перечисленных вами обстоятельства. А возможно, еще какие-то. Но я передам то, что вы сказали. – Он протянул ей руку, что тоже повергло ее в некоторое удивление. – Если измените свое решение или у вас появятся какие-либо вопросы, можете позвонить мне по телефону, указанному в визитной карточке. Сегодня я улетаю в Нью-Йорк.Его официальный холодный тон задел ее. Она сама не понимала почему.– Я имею, кажется, право на собственное мнение, – проговорила она, как бы оправдываясь.– Разумеется. – Он учтиво поклонился. – Не провожайте меня, я найду выход, мисс Бодин. Спасибо за кофе.«Ну и черт с ним! – только и могла подумать Шаннон, когда он выходил из кухни. – Черт с ним и с его мнением обо мне и о моем поведении!»И все они тоже пускай катятся ко всем чертям! Эти распрекрасные дочери Томаса Конкеннана! Боже мой, ведь он также и ее отец! Им, видите ли, понадобилось удовлетворить свое любопытство, и они не жалеют денег, которых у них, видимо, куры не клюют!Что касается ее, она в новых родственниках не нуждается! Пускай живут себе спокойно в своей Ирландии со своими отменными мужьями. У нее здесь своя жизнь, которая сейчас вдребезги разлетелась, и ее нужно составлять опять из кусочков. И делать это нужно побыстрее.Она стерла слезы, которые – она и не замечала – снова лились из глаз, и пошла за телефонной книгой. Найдя нужный номер, ведя пальцем по строчке, сразу позвонила.– Да, – сказала она, когда ей ответили, – хочу продать дом, и немедленно.Неделей позже Шаннон была уже в Нью-Йорке. С продажей дома все было улажено: цену она назначила, сроки получения денег ее мало беспокоили. Она поняла, что сделалась вполне обеспеченной, даже богатой женщиной, унаследовав только по вкладам, оставшимся после смерти отца, почти полмиллиона долларов. Вместе с остальной частью наследства это давало возможность жить, не слишком задумываясь о деньгах.И все благодаря тому, что она сделалась сиротой!На работе в ее престижном рекламном бюро ей был предложен отпуск еще на неделю или даже больше, но она отвергла предложение и появилась в офисе на следующий день после возвращения из Колумбуса. Так, надеялась она, будет легче: работа отвлечет от печальных мыслей, тем более она начала – еще до срочного вызова к матери – нечто такое, что, показалось ей, может стать новым словом в рекламном бизнесе, в дизайне. По крайней мере на какое-то время.Вообще, с тех пор, как она стала работать здесь, дела ее медленно, но верно шли в гору. Сам главный шеф хорошо уже знал ее имя, ценил работы и неоднократно намекал на повышение в должности.Если б он только знал, насколько все это стало ей теперь безразлично!Рабочий стол, карандаши, кисти, разные приспособления. Благоприятная оценка ее последних работ, новых планов. Надежды на повышение. Все это словно бы относилось уже к кому-то другому, кого она когда-то хорошо знала, только не к ней.Она пристально смотрела на картину, которую довольно давно написала: спящий отец в саду. Сейчас ей не хотелось, чтобы эта вещь висела над ее столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15