Совсем
недавно к ним присоединилась Диана Пекссон с интересным, хотя и ужасно
вторичным по отношению к "Туманам Авалона" романом "Белый Ворон".

ГЭНДАЛЬФА В ПРЕЗИДЕНТЫ !
Итак, у нас имеется первый корень, root фэнтези - им стал архетип
артурианской легенды. Но фэнтези - это не дерево с одним корнем. Жанр
завоевал популярность только лишь потому, что играл на звучных струнах
легенды, сплетенной с культурой. Популярность была завоевана, потому
что сам жанр стал продуктом определенного ВРЕМЕНИ.
А точнее - времен. Того способа, которым авторы фэнтези
отреагировали на времена, в которых им пришлось жить. Вспомним - взрыв
популярности фэнтези на переломе шестидесятых и семидесятых годов,
когда эта литература была воспринята и вознесена в ранг символа
наравне с Битлз, детьми-цветами и Вудстоком, был реакцией на выстрелы
в Далласе и на Вьетнам, на технизацию, на отравление окружающей среды,
на расцвет религии вещизма, исповедываемой филистерской частью
общества, на культ ленивого потребленчества перед экраном телевизора,
с которого сочится "Бонанза", "Династия" или очередной гимн во славу
Американского Способа Жизни. В это же время рождается и другой культ -
культ бунтарства. На стенках станций метро появляются оптимистичные
надписи "FRODO LIVES!" и "Gandalf For President!". Газетная заметка о
бессмысленном загрязнении окружающей среды называется "Еще один кусок
Мордора!"
Естественно, в то же самое время происходит истинный взрыв
воинственной, бунтарской или же предупреждающей SF, но ей далеко до
популярности фэнтези. Ибо читатель начинает понимать и чувствовать
тлеющее внутри желание сбежать от гнусной и пугающей действительности,
от окружающей его бездуховности и бесчувствия, от отчуждения. Он хочет
бежать от "прогресса", поскольку это вовсе и не прогресс, но "Дорога в
ад", как споет об этом через несколько лет Крис Ри. Сойти с этого пути
хотя бы на несколько мгновений, углубиться в чтение, сбежать в Страну
Никогда-Никогда, чтобы вместе с героями податься в Серые Горы, где
золота, как известно, нет. Чтобы рядом с верными друзьями побороться с
Силами Тьмы, потому что вышеупомянутые Силы Тьмы, тот самый Мордор,
который на страницах книги угрожает фантастическому миру,
символизирует и воплощает те силы, которые в реальности угрожают
индивидуальности, а еще - мечте.
Исходящий из подобных желаний эскапизм остается, все-таки,
эскапизмом меланхолическим. Ведь, что ни говори, всего того, что
творится вокруг нас, с помощью мечтаний ни остановить навечно, ни хотя
бы удержать невозможно. и вот тут мы вновь возвращаемя к Легенде
Круглого Стола, ибо артурианский архетип живьем переносит в фэнтези
особенную, поэтическую меланхолию, свойственную этому жанру. Ведь
легенда о Короле Артуре, прежде всего, легенда печальная и
меланхоличная, она - как наверняка сказал бы Лем - легенда с
"ненулевой суммой". Мы же помним: смерть Артура от руки Мордреда
делает невозможным создание Царства Добра, Света и Мира. Грааль,
вместо того, чтобы объединить рыцарей - распыляет их в разные стороны
и делает антагонистами, делит их на достойных и недостойных
прикосновения к Священной Чаше. А для наидостойнейшего, для Галахэда,
встреча с Граалем означает прощание с этим миром. Ланселот сходит с
ума, Мерлин дает себя обмануть Нимюэ и погружается в колдовской сон в
темнице. Что-то заканчивается - кончается эпоха. Древний, Старший
Народ Великой и Малой Британии - эльфы и другие расы - должен уплыть
на Запад, в Авалон или Тир-Нан-Ог, потому что в нашем мире для них уже
нет места.
И действительно, не слишком-то чувствуется здесь "гомеостат
сказки". А борьба Добра со Злом?
В легенде триумф зла происходит не прямо и вообще, не очевидно:
Мордред гибнет, Морган Ле Фей тоже проигрывает. Но сама смерть Артура
должна - ведь мы это знаем - вызвать крушение великолепных планов
короля. Отсутствие наследника должно вызвать хаос, борьбу за власть,
анархию, мрак.
Но в то же время, Мерлин вечен и когда-то вернется - как и
Гэндальф? А следовательно - ГЭНДАЛЬФА В ПРЕЗИДЕНТЫ. Вернется с Авалона
и Артур, который, все-таки, Король Былого и Грядущего. А вернется он
тогда, когда с нашим миром будет уже по-настоящему паршиво, он очистит
наш мир от остатков Мордора, и вот тогда-то воцарится мир, согласие и
вечное счастье, viribus units, с божественной (чародейской) помощью.

ВОЗЗВАНЫЙ - ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ

Именно эту лирическую меланхолию, печаль уходящего времени и
заканчивающейся эры, смягченной оптимизмом и надеждой, прекрасно
использовал Толкин в "Повелителе Колец". У автора данных строк слезы
стояли в глазах, когда Серый Корабль забирал Фродо с Серой Пристани, и
он даже утирал нос платочком, эх, утирал, когда Сэм Гэмджи докладывал
Розочке Коттон о своем возвращении. Да, да. С Серой Пристани. На
Запад. В Авалон. Все так. Великий Толкин проехался по артурианскому
архетипу как казак по донской степи, но что ж - он был Первым и
Великим. Каждый, кто впоследствии пускался по тому же самому,
архетипному следу, тут же получал этикеточку последователя. А как же
еще не получить? Ведь архетип был тем же самым. и остается тем же
самым.
В пользу Учителя Толкина следует сказать, что он использовал
вышеупомянутый архетип так великолепно, вложил столько упорного труда
в претворение архетипа в роман, воспринимаемый нашим современником,
что... создал собственный архетип, архетип Толкина.
Давайте повторим эксперимент, снова возьмем любую книжку фэнтези
с нашей полки и поглядим, о чем же она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13