- Однако я думаю, что услуги, которые
оказали Царю другие, например те, что сейчас пьют вино в одном с
тобой шатре, также немалы.
- А я говорю о спасении жизни,- опускаясь на ложе
негромко, но внятно, проговорил Певкест.
- Должность архиграмматика тоже почетна,- безучастно
промолвил Тевтам.
- Старые разговоры,- Эвмен невозмутимо помешивал вино
миртовой веточкой.- Неужели вы не устали от них? По-моему, я
доказал, что понимаю, когда стоит обижаться, а когда - нет. Ну
а услуги Царю... Тебе ли, Певкест, не знать, почему до сих пор
царские сокровищницы в Сузах, Кинде, Эктабанах набиты
золотом,- и война, которая не стихает после Его смерти, не
может исчерпать их до дна? Ну а ты, Тевтам, наверное, не забыл,
что случилось сразу после кончины Царя, и кто предотвратил
бойню. Думаю, что большинство из нас ныне бродило бы по Аиду,
если бы резня между фалангой и царской гетайрией все-таки
началась. Между прочим на смертном одре Царь молил нас об
одном - о согласии. Я не люблю хвалиться старыми заслугами и не
хочу продолжать. Давайте прекратим препираться. Безнадежное
дело - выбирать лучшего. Безнадежное и глупое.
Тлеполем, сатрап Кармании, словно не слышавший предыдущего
разговора, взахлеб принялся вспоминать о пожаре, который
хмельной Александр устроил в персидской столице, и Калхас
почувствовал, как облегченно вздохнули Иероним с Филиппом.
Пастух поблагодарил богов за то, что Дотим в это время нес со
своими стрелками дозор на границе солончаковой пустыни.
Аркадянин обязательно устроил бы скандал. Если даже вожди
аргираспидов приводили его в невменяемое состояние, то
разглагольствования сатрапов действовали как запах крови на
обезумевшего быка.
- Он прекрасно умеет затыкать рот,- негромко произнес
Иероним.- Боюсь только, что это опять ненадолго.
- Наш союз напоминает мне семью, где муж с женой терпеть
не могут друг друга, а дети из-за постоянных скандалов готовы
бежать из дому,- сказал Калхас.
- Горько,- мотнул головой историк.
- Они никак не могут вколотить в свои ожиревшие мозги, что
стратег - единственный из них, кто умеет побеждать. Остальные
могут только ворчать. Еще подчиняться. Подчинение должно быть их
главной добродетелью,- зло пробубнил Филипп.
Когда закончились воспоминания Тлеполема, Эвмен, как ни в чем ни
бывало, обратился к присутствующим:
- Перед охотой персидский сатрап хвастался своими
флейтистками. Не забыл ли он про них? По-моему вина выпито
достаточно, теперь можно посмотреть и на девушек.
Под одобрительные выкрики послали за флейтистками. Филипп
презрительно скривился:
- У них даже не хватает духу раздуть настоящий скандал!
- Да упасет нас от этого Зевс! - Иероним смотрел на
сатрапов более опасливо: - Может быть, они просто не хотят
сейчас раздувать скандал? Что-то общее в их действиях есть.
Обрати внимание, Филипп: Тевтам последнее время все чаще
поддакивает Певкесту. И бьют они в одну точку - мол, положение
автократора - дело временное. До какой только поры? Что они
этим хотят сказать?
- А! Пустые угрозы! - отмахнулся Филипп.
- Боюсь, нет,- Иероним повернулся к Калхасу: - Боги не
подсказывают тебе?
- Молчат. И без богов ясно, что дело неладно.
- Вот только что у них на уме? - Иероним теребил нос,
вглядываясь в пьянеющие лица сатрапов.- Как узнать? У них
какие-то свои взгляды, совсем не дальновидные интересы. Знаешь,
Калхас, когда я думаю об этом, мне всегда в голову приходит одна
и та же картина: рыбы, вытащенные на берег. Они вращают глазами,
пусто, бессмысленно. Мне кажется, что рыбы нас не видят - мы в
каком-то другом мире, непроницаемом для их глаз. А что они
видят - не знаю. Так и эти сатрапы. Я не понимаю их и, боюсь,
уже не пойму. А они не понимают Эвмена.
- Тогда не ломай голову.- Филипп принял из рук слуги
чашу с горячим хиосским вином.- Поедая рыб, я никогда не
думаю, видят они меня, или нет.
Смуглые персиянки, облаченные в праздничные одеяния афинских
флейтисток, присаживались на ложа к пирующим. Их одежды
распахивались, обнажая загорелые, округлые колени. Калхас, чьи
мысли вернулись к Гиртеаде, машинально обнял одну, потом
заставил встать и подтолкнул к Филиппу.
- Иероним, неужели ни один из лекарей стратега не понимает
в беременности ничего? Честно говоря, мне становится не по себе,
когда эти габиенские старухи начинают бормотать свои заклинания
или размахивать вокруг Гиртеады волчьими хвостами.
- Не волнуйся,- историк понимающе улыбнулся.- Чем
меньше лекарь вмешивается в это дело, тем лучше. Здесь все
происходит само собой: хлоп! - и готово.
- Ты меня не успокаивай,- мрачно покачал головой
Калхас.- Я сам хочу присутствовать при этом. Хочу держать ее
за руку. И прицеплю себе на пояс меч: чтобы колдуньи не смели
вытворить какую-нибудь гадость.
- Ну, если тебе будет спокойнее - присутствуй. Только
выпей прежде вина. И побольше. Говорят, смотреть на это тяжелее,
чем испытывать самому.
С приходом флейтисток хмель окончательно овладел сатрапами.
Казалось, они готовы были совокупляться с персиянками прямо
здесь, перед троном. Эвмен приказал слугам уводить самых
нетерпеливых в боковые помещения шатра. Только Тевтам оставался
равнодушен к женским прелестям. Калхас тайком наблюдал за тем,
как его взгляд обращается то к Певкесту, то к стратегу, то к
Антигену, причем вид последнего вызывал в душе аргираспида
какие-то неприятные мысли. Глаза Тевтама становились темными,
непроницаемыми и пугающими. Калхас понимал, как далек был от
истины Дотим, считавший этого человека тупицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50