Под его ком
андой служил лейтенант Стресснер Ц в 1947 году, в результате переворота, он
стал диктатором Парагвая. Поскольку отец Стресснера Ц немец, именно Бор
ман подготовил в 1943 году документ, подписанный фюрером: Гитлер удостоверя
л «арийскую полноценность» парагвайского национал-социалиста (я нашел
этот документ в Перу, в архиве моего друга, антифашиста Сезаря Угарте), Бор
ман, как истинный аппаратчик, всегда исповедовал постепенность. Он готов
ил позиции всюду Ц впрок . Он занимался проблемой «мирового в
ладычества» не на словах Ц на деле. Он готовил опорные точки гитлеризма
по всему миру загодя.
Ц Кто был сильнее Бормана? Ц спрашиваю Скорцени.
Он усмехнулся:
Ц Гитлер.
Ц А еще?
Ц Никто.
Ц Гесс?
Скорцени снова закуривает Ц он курит одну сигарету за другой.
Ц Гесс Ц интересный человек, Ц отвечает он. Ц Он Ц жертва жестокости
союзников: это бесчеловечно держать в тюрьме человека тридцать лет.
(А создавать вместе с Гитлером расовую теорию, по которой миллионы людей
были обречены на уничтожение Ц человечно?!)
Ц Вы согласны с версией Гитлера, что Гесс совершил полет в Англию, находя
сь в состоянии помешательства?
Скорцени помахал пальцем Ц словно пудовым маятником. Я чувствую, какой
сильный этот его палец, я ощущаю, с каким спокойствием он лежал на холодно
м металле спускового крючка.
Ц Это ерунда, Ц говорит он, Ц это был необходимый политический маневр.
Вам известны особые обстоятельства, при которых фюрер поручил мне освоб
одить дуче Италии Бенито Муссолини?
Ц Нет.
Ц Когда я был у него на приеме вместе с офицерами СС, «зелеными» СС, Ц под
черкнул Скорцени, Ц фюрер спросил: «Кто из вас знает Италию?» Я был единс
твенным, кто посмел ответить «знаю». Я дважды путешествовал по Италии, од
ин раз я проехал на мотоцикле всю страну Ц от оккупированного Тироля, яв
ляющегося частью Германской империи, и до Неаполя.
Ц Тироль и Германская империя? Ц я не удержался. Ц Это же предмет спора
между Австрией и Италией.
Скорцени вмиг изменился, улыбка сошла с его лица, и он отчеканил:
Ц Австрии нет. Есть Германия. Аншлюсс был необходим, это был акт историче
ской справедливости, и незачем поносить память великого человека: даже В
еймарская республика, столь угодная социал-демократическим либералам,
стояла на такой же точке зрения. Мы довели до конца то, что не решались сде
лать гибкие . Я австриец, но я ощущаю свою высокую принадлежнос
ть к Великой Римской империи германской нации...
Ц Я оставляю за собой право считать Австрию суверенным государством...

Ц История нас рассудит.
Ц Я в этом не сомневаюсь. Однажды история нас уже рассудила.
Миссис Скорцени подняла бокал с «хинеброй»:
Ц Джентльмены...
На лицо Скорцени сразу же вернулась обязательная, широкая, столь открыта
я и располагающая улыбка (как же умеют бывшие играть свою роль
, а?! Впрочем, бывший ли Скорцени? Зря я его перебил, надо слушать,
пить и помнить, все помнить, для того чтобы составить реестр лжи. По лжи вс
егда можно выстроить версию правды).
Ц Мы остановились на том, что Гитлер...
Скорцени снова закурил:
Ц Мы остановились на мне. (Улыбка Ц само очарование.) Так вот, когда я отве
тил про то, что знаю Италию, фюрер спросил меня, что я думаю об этой стране. Я
промычал что-то неопределенное, а потом решился и выпалил правду: «Отдел
ение юга Тироля Ц это кинжал, пронзивший сердца всех австрийцев». Всех б
ез исключения, Ц добавил Скорцени, глядя куда-то в мое надбровье. Ц И нав
сегда.
Миссис Скорцени потянулась за сигаретой. Отто сразу же протянул ей зажиг
алку Ц он был очень галантен и учтив.
Ц Так вот, Ц продолжал он, Ц фюрер отпустил всех офицеров, а мне приказа
л остаться. Он сказал мне, что его друга и брата Бенито Муссолини вчера пре
дал король, а сегодня Ц нация: он арестован. «Для меня дуче Ц воплощение
последнего римского консула, Ц говорил фюрер. Ц Я верю, что Италия буде
т оказывать нам посильную поддержку, но я не имею права оставить в беде ос
нователя итальянского фашизма. Я должен спасти его как можно скорее, ина
че его передадут союзникам. Я поручаю эту миссию вам, Скорцени. Это задани
е носит чрезвычайный характер. Об этом задании вы имеете право говорить
лишь с пятью лицами: Борман, Гиммлер, Геринг, Йодль, генерал Люфтваффе Штуд
ент». От фюрера я отправился к генералу Штуденту. Он познакомил меня с Гим
млером. Больше всего меня поразили в рейхсфюрере старые учительские очк
и в железной оправе. Потом пришла очередь поразиться памяти Гиммлера. Он
начал вводить меня в курс дела: дал анализ политической обстановки в Ита
лии. Он сыпал именами, как горохом по столу, он называл министров, генерало
в, руководителей банков Ц я не мог запомнить, естественно, и сотой части т
ого, что он говорил. Полез за ручкой и блокнотом. Гиммлер изменился в долю
мгновения. «Вы с ума сошли?! Ц чуть не крикнул он. Ц Беседы со мной Ц это г
осударственная тайна рейха, а тайну надо помнить без компрометирующей з
аписи!» Рейхсфюрер вдруг снова улыбнулся Ц он, я потом в этом убедился, ча
сто встречаясь с ним, умел переходить от улыбки к окрику в долю секунды Ц
и сказал: «Итак, мы убеждены, что Бадольо долго не продержится у власти. Ит
альянское правительство „в изгнании“ только что заключило договор с со
юзниками в Лиссабоне Ц это достоверные донесения агентуры, базирующей
ся на „пенинсулу“. Этот факт нельзя упускать из вида никоим образом. Вам о
тпущены считанные часы, Скорцени». Я закурил. Гиммлер воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11