Кто знает, может быть я показался этой очкастой Рите таким же спасением от опостылевшей жизни, как и она мне в тот, первый вечер? Разве я виноват, что ничего из этого не получилось?
Телефон. Как я тебя не люблю, бездушный пластиковый аппарат. Что ты принесешь мне на этот раз? Наверняка это звонит Рита, остановилась у какого-нибудь супермаркета, или на заправке. У нее запоздалое раскаяние, или, еще хуже: сейчас она выскажет мне все, что обо мне думает. Я сломал ее жизнь. Разрушил загнивший семейный рай. Не оправдал надежд, оказался самовлюбленным эгоистом. И буду за это в аду вариться в кипящей смоле. Может быть, не брать трубку?
– Привет… – Я ошибся в своих прогнозах, звонил Максим. – Слушай, тут у меня крупные неприятности с бизнесом, я уезжаю, по крайней мере недели на две. – Он тяжело дышал, как будто запыхался от бега.
– А… – протянул я. – Привет. Слушай, Максим, ты случайно не знаешь, когда мы получим деньги? Как там Иван Ренатович?
– Мне сейчас не до того. А насчет денег ты сам ему позвони, ладно? Запиши телефон…
– Записываю, – меня неприятно поразило то обстоятельство, что Макс слегка попискивал, как будто рядом с трубкой скулил обиженный щенок.
– Так что стряслось, если не секрет?
– Долго рассказывать. Ладно, если я вернусь, дам тебе знать. – Максим взвизгнул, и мне показалось, что он до смерти чем-то напуган. – Может быть, недели через две–три. Не знаю…
Черт побери! Исчезновение Макса было мне весьма некстати. Я как-то наивно надеялся, что все дела с Иваном Ренатовичем он закончит сам, а мне лишь останется получить деньги на тарелочке с голубой каемочкой. Но, видимо, не тут-то было… Ну, что же поделать, главное в нашей жизни – иметь хоть какую-нибудь надежду на лучшее. Смущала лишь расписка на космическую сумму, неосмотрительно выданная партнеру.
Телефон Ивана Ренатовича не отвечал. Вернее, телефона этого более не существовало в природе – механический голос автоответчика объяснял мне, что номер отключен. Максим исчез основательно, самое забавное, что его телефон тоже был на днях выключен телефонной компанией.
В ближайшее воскресенье я решил подъехать к дому, в котором Макс хранил сушеных осьминогов. Еще свернув с центральной улицы, я почувствовал неприятный укол в сердце: казалось, мой маршрут был размечен воткнутыми в землю плакатиками со стрелками. На плакатиках было написано: «Дом на Продажу». Ну, правильно, вот здесь надо свернуть направо. А вот и тупик, в котором…
Из дома, который еще недавно принадлежал Максиму, вышел какой-то совершенно незнакомый мне человек в костюме с галстуком.
– Вы по объявлению? – сухо обратился он ко мне. Затем он торжественно воткнул в Максову лужайку плакат с гордой красной надписью наискосок: «Продано».
– А где бывший хозяин? – испуганно спросил я.
– Уехал куда-то в Латинскую Америку, кажется. – агент лениво зевнул. – Так что, извините, вы опоздали. Знаете, рынок сумасшедший, стоит только дать объявление, в тот же день выхватывают из рук, да еще торгуются. Гонкконгская волна, что поделать.
– Какая волна? – Я ничего не понимал.
– Гонк… Конг. – Агент зевнул. – Их недавно к Китаю присоединили, вот те кто мог и рванули на Запад. А денег выше крыши, там однокомнатная квартира стоила почти миллион, так что местные цены кажутся им смешными. Вот и с этим домом та же история: за четыре часа сто с лишним предложений поступило, продали на триста тысяч дороже, чем объявили. Несмотря на вонь.
– Какую вонь?
– А черт его знает, сгнила какая-то дрянь, кальмары, что ли, так что запах до сих пор не выветрился. Но дом неплохой, крепкий. Лет пять-шесть еще простоит, а может быть и больше. Кстати, вот вам моя визитная карточка, надумаете покупать – звоните.
– Спасибо, – я понял, что мне пора сматываться.
Господи, что же это такое, что стряслось? Наверняка Макс запутался в своих куплях и продажах, недоплатил налоги, и решил забрать все что есть и уносить ноги подобру-поздорову. А вдруг… – Страшная эта мысль пронзила мое сознание – вдруг он забрал и мои деньги? Ну да, взял все, что оставалось, и концы в воду. Черт побери!
И решил я заехать домой к Ивану Ренатовичу и дождаться его, хотя и боязно мне было соваться во все эти дела.
Дом стоял все на том же месте, и, какая удача, по лестнице как раз спускалась энергичная дама на каблучках.
– Простите, – я не знал, на каком языке к ней обращаться.
– Да? – женщина явно была коренной американкой.
– Я разыскиваю хозяина этого дома. Вы не могли бы подсказать…
– Артур, – дама подозрительно посмотрела на меня. – Артур, к тебе пришли.
– Слушаю вас, – моложавый, спортивного вида джентльмен выглянул на улицу.
– А… Извините, я ошибся. А где господин Фаритов?
– Вы имеете в виду русского, который у нас снимал дом?
– Да, вероятно, – я почувствовал себя круглым дураком.
– Он еще пару недель назад уехал. Видите ли, мы провели несколько месяцев в Европе, а этот господин предложил неплохие деньги…
– Извините, – руки у меня начали дрожать. – Это какое-то недоразумение, извините еще раз.
Ну, вот и все. Так мне и надо. Все крупные современные состояния нажиты нечестным трудом. Ну и слава Богу, теперь я предоставлен только сам себе. – У меня начался приступ истерического смеха, и не прекращался минут сорок, пока я ехал по автостраде. Потом меня охватило отчаяние.
Я с трудом доехал домой, сел на кровать, и тупо уставился в пол. На улице светило солнце, там ездили машины, ходили студенты в шортах, цвели деревья. Через пару месяцев у меня закончатся все возможные и невозможные кредиты, и придется объявлять себя банкротом. Если доживу, не сопьюсь, не потеряю работу и не заболею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67