Его взгляд был устремлен за окно, где сгущались сумерки. Повелители Ночи расстилали свои покрывала, укрывая Соларус, вечерние тени прокрадывались на Скёрваш.
Сианг держала кинжал в правой руке. Протянув вперед левую, она схватила заплетенную в косички бороду, дернула голову вверх, чтобы лучше видеть его лицо, а также, чтобы легче было перерезать ему горло, если она и в самом деле решит это сделать.
— Ты не заслужил такой чести, Хаг Рука, — холодно проговорила она. — Как ты смеешь требовать смерти от моей руки?
— Я хочу уйти обратно, — сказал он безжизненным, лишенным выражения голосом.
Сианг редко теряла самообладание. Но это признание, сделанное так прямо и так спокойно, застало ее врасплох. Отпустив его голову, она отступила на шаг назад и пристально вгляделась в темные глаза Хага. В них не было огня помешательства. Одна только пустота, будто она смотрела в пересохший колодец.
Хаг распахнул свой кожаный жилет, рванул и разорвал на груди рубаху.
— Посмотри на мою грудь. Смотри внимательно. Шрам заметен не сразу.
Смуглую от природы грудь Хага покрывали густые, черные с проседью, курчавые волосы.
— Здесь, — сказал он и направил несопротивляющуюся руку Сианг к точке над сердцем.
Пристально вглядываясь, она пробежала рукой по волосам на его груди, ее пальцы, как птичьи когти, царапнули его кожу. Он вздрогнул, по телу пробежали мурашки.
Невольно ахнув, Сианг отдернула руку. С благоговейным страхом, медленно переходящим в понимание, она смотрела на него.
— Руническая магия! — выдохнула она.
Как бы признавая свое поражение, он уронил голову вниз. Одна рука поползла к груди, судорожно хватая за разорванные края рубашки и стягивая их вместе. Пальцы второй руки сжались в кулак. Плечи опустились. Невидящие глаза вперились в пол.
Сианг стояла над ним, все еще держа в руке забытый кинжал. В последний раз она испытывала страх давным-давно. Так давно, что даже не могла вспомнить. И к тому же тот страх был другим, не таким, как этот, — червем вползающий в душу.
Мир меняется, резко меняется. Сианг знала об этом. И не боялась перемен. Она предвидела будущее и была готова к встрече с ним. По мере того, как меняется мир, будет меняться и Братство. Теперь кончатся войны между расами — люди, эльфы и гномы будут жить вместе в мире и гармонии. В первое время прекращение войн и мятежей нанесет ущерб их организации. Возможно, люди и эльфы даже вообразят, что они достаточно сильны, чтобы попытаться покончить с Братством. Хотя в этом Сианг сомневалась. Слишком много баронов людей и лордов эльфов были, обязаны Братству.
Сианг не боялась мира. Подлинный мир может наступить только в том случае, если каждому человеку и каждому эльфу отрубить голову и вырвать сердце. Пока существует жизнь, будет существовать зависть, жадность, ненависть, страсть, и пока есть головы, чтобы думать, и сердца, чтобы чувствовать, Братство будет жить и действовать.
Сианг не пугало будущее в мире, где все уравновешено. Но это — это нарушало баланс. Сбивало чаши весов. И она должна немедленно что-то предпринять, если только сможет. Впервые в жизни Сианг усомнилась в своих силах. Вот в чем была причина ее страха.
Взглянув на кинжал, она уронила его на пол.
Сианг положила ладони на худые впалые щеки Хага, осторожно приподняла его голову.
— Бедный мой мальчик, — тихо проговорила она. — Бедный мой мальчик.
Слезы застилали ему глаза. Тело сотрясалось. Он столько ночей не спал, столько дней не ел, что потерял потребность в сне и пище. Он упал ей на руки, как переспелое яблоко.
— Ты должен рассказать мне все, — прошептала она. Сианг прижала покорную голову Хага к своей костлявой груди, причитая над ним.
— Расскажи мне все. Только так я смогу помочь тебе.
Хаг с силой сжал веки; — стараясь удержать слезы, но он был слишком слаб. Издав душераздирающий стон, он закрыл лицо руками.
Обнимая его, Сианг покачивалась вместе с ним вперед-назад.
— Расскажи мне все…
Глава 6. КРЕПОСТЬ БРАТСТВА. Скёрваш, Арианус
— Сегодня вечером меня нет ни для кого, — сказала Сианг Старцу, когда он приковылял в ее покои с запиской от еще одного члена Братства, умоляющего о встрече.
Кивнув, Старец притворил за собой дверь ее комнаты, оставив их вдвоем.
Хаг успел овладеть собой. Несколько стаканов вина и горячая еда, которую он поглощал с подноса, поставленного перед ним на испачканный кровью стол, восстановили его физические и до некоторой степени душевные силы. Его состояние уже настолько улучшилось, что он с досадой вспоминал свой срыв, и его смуглые щеки заливались краской при мысли об этом. В ответ на его сбивчивые извинения Сианг покачала головой.
— Соприкоснуться с богом — это не пустяк, — сказала она.
Хаг горько усмехнулся.
— С богом! Это Альфред-то — бог? Спустилась ночь, зажгли свечи.
— Расскажи мне, — повторила Сианг.
И Хаг начал с самого начала. Он рассказал ей о подкидыше — ребенке по имени Бейн, о злом волшебнике Синистраде, о том, как его, Хага, наняли, чтобы убить Бейна, и как он был околдован Бейном. Рассказал и о том, как не устоял перед чарами Иридаль, матери мальчика — не магическими чарами, нет — это была самая простая и обычная любовь. Он рассказал, не стыдясь, как отказался от заказа убить ребенка из-за любви к Иридаль и как задумал пожертвовать своей жизнью ради ее сына.
И эта жертва была принесена.
— Я умер, — сказал Хаг, содрогаясь при воспоминании о пережитом страдании и ужасе. — Я познал муки — ужасные муки, куда более тяжкие, чем любая смертельная агония, испытываемая человеком. Меня заставили видеть себя насквозь, видеть злое, бессердечное существо, которым я был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150