Тогда Лукас послал радиста в хвостовую часть осмотреть повреждения. Сидя на месте второго пилота, Джон Клейтон помогал пилоту у рычагов управления, так как требовались совместные усилия двух человек, чтобы удерживать самолет.
Лукас вызвал штурмана.
– Проследи, чтобы все прыгнули, – сказал он, – потом сделай то же самое.
Штурман просунул голову в передний отсек, чтобы передать приказ стрелку, но тот был мертв.
Радист вернулся в кабину пилота.
– Настоящий ад. Часть хвоста отвалилась, – сказал Лукасу радист, – и фотограф погиб.
– Прыгай как можно скорее, – приказал Лукас. Он повернулся к Клейтону.
– Лучше вам выброситься, сэр.
– Я подожду вас, капитан, если вы не возражаете, – ответил Клейтон.
– Прыгайте! – закричал Лукас. Клейтон улыбнулся.
– Слушаюсь!
– Я открыл бомбовый отсек, – крикнул вдогонку ему Лукас.
– Прыгайте быстро!
Клейтон направился в бомбовый отсек. Самолет падал на одно крыло. Он, очевидно, входил в штопор. Одному человеку не под силу удержать его. Он хотел остаться до последней минуты, пока не прыгнет Лукас, но эта последняя минута уже наступила. Самолет накренился, резко швырнув Клейтона в сторону. Его тело ударилось о стену и вылетело через наружную дверь отсека в разряженный воздух.
Потеряв сознание, Клейтон камнем падал навстречу смерти. «Прекрасная леди», три мотора которой еще продолжали реветь, неслась к гибели где-то рядом.
Но оглушенный на мгновение Клейтон быстро пришел в сознание. Это было подобно пробуждению в незнакомой комнате. Он пролетел через слой облаков и попал под проливной тропический ливень. Этому прохладному дождю он и был обязан своим спасением. Дождь привел его в чувство как раз вовремя, чтобы выдернуть вытяжной трос парашюта, пока еще оставались секунды в запасе. Парашют над ним раскрылся, и его тело дернулось от внезапного и резкого торможения.
Прямо под ним колыхалось море листвы под ударами падавшей массы дождя. Парашют Клейтона зацепился за ветви дерева, и он повис более чем в сотне футов над землей. Так закончился его полет навстречу смерти.
В ту же минуту он услышал сильный треск и глухой взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой.
Погребальный костер «Прекрасной леди» осветил угрюмый мокрый лес.
Клейтон ухватился рукой за маленькую ветку и подтянулся на большом суку, способном выдержать тяжесть его тела.
Потом он снял с себя лямки парашюта и спасательную куртку.
Его форма и нижнее белье были мокрыми до последней нитки. Прежде всего он освободился от ботинок, которые без сожаления отшвырнул в сторону… За ними последовали револьвер и патронташ, потом носки, китель, брюки и белье.
Он оставил только трусы и нож.
Затем Клейтон полез наверх, чтобы освободить зацепившийся за ветки парашют.
Он обрезал все веревки, свернул шелк в небольшой тюк и веревками привязал его к себе на спину.
Теперь можно было спускаться по сучьям. С самого нижнего сука почти до земли свисали гигантские ползучие растения. Он слез по ним с ловкостью обезьяны.
Из шелка парашюта он смастерил себе набедренную повязку. Чувство радости жизни охватило его. То, что он однажды потерял, теперь вернулось к нему. То, что он любил больше всего на свете. Свобода! Одежда, даже военная форма все же были для него символом рабства. Они связывали его, как цепи сковывали раба на галере, хотя он и носил военную форму с гордостью. Но освободиться от нее, не потеряв чести, было все же лучше. Что-то подсказывало ему, что он сможет послужить своей стране не хуже, чем в военном мундире. Ведь не случайно судьба привела его в самую цитадель врага!
Проливной дождь омывал его бронзовое тело, стекал ручьями с его темных волос. Он поднял лицо кверху. Крик восторга чуть было не вырвался из его груди, но Клейтон сдержал его – ведь он был в тылу врага.
Потом он вспомнил о своих товарищах. Те, кто приземлились неподалеку, слышали взрыв самолета и, наверняка, попытаются найти его. И он направился в сторону, где упал самолет. По пути он внимательно смотрел на землю, так как искал одно растение. Он не очень надеялся найти его в этой незнакомой местности, но ему повезло. Сорвав несколько больших листьев, он сначала растер их в ладонях, а потом соком обтер все тело и лицо. После этого он влез на дерево и ринулся вперед, перепрыгивая с одного дерева на другое. Продвигаться таким образом было легче, чем продираться через густые, оплетенные лианами кустарники.
Вскоре он увидел человека, пробиравшегося к рухнувшему самолету. Это был Джерри Лукас.
Он остановился над Джерри и окликнул его по имени. Пилот огляделся по сторонам и никого не увидел. Его осенило посмотреть наверх, и, узнав голос, он воскликнул:
– Черт побери, где вы, Клейтон?
– Если я спрыгну, то сяду вам прямо на плечи. Лукас посмотрел наверх и широко раскрыл рот от изумления. Почти нагой гигант расположился на дереве прямо над ним. V него мелькнула мысль: «У парня неладно с башкой. Может быть, он стукнулся головой, когда приземлялся, а может быть, это результат шока».
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Да, – ответил Клейтон. – А как вы?
– В добром здравии и в хорошем настроении.
Они находились вблизи от упавшей «Прекрасной леди». Пламя поднималось высоко над ней, охватив некоторые стоявшие рядом деревья.
Когда они приблизились, насколько позволял жар, они увидели Бубеновича.
Бубенович увидел Лукаса и радостно приветствовал его. Но он не заметил Клейтона, пока тот не спрыгнул с дерева.
Бубенович схватился было за револьвер, но тут же узнал англичанина.
– Что за чертовщина! – воскликнул он. – Что случилось с вашей одеждой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9