И тем людям придется уйти. Я хочу, чтобы он оставался со мной как можно дольше. Если придет день, и он захочет уехать, я не буду мешать ему, наоборот, помогу. Ему так нравилось здесь со мной и Дейвидом, он сам говорил. Я все сделаю, чтобы он был счастлив. Неужели Куро не может позаботиться о герое, которого сами боги перенесли на наш остров? Неужели Хранители не хотят, чтобы он немного пожил здесь? И неужели я не заслуживаю маленькой награды за помощь и спасение Тодороки-сан?Священник молчал, закрыв глаза. Посмотрел на умоляющее лицо у своих ног. Улыбнулся:— Все, что можно, я сделаю, Кисси-сан. Позови ко мне доктора, а потом проводи его в пещеру. Я поговорю со стариками. Но будь осторожна, а «гайджин» не должен показываться на людях несколько недель. Когда все утихнет, он может перебраться в дом твоих родителей.На полу рядом с Бондом доктор разложил огромную схему человеческой головы, разграфленной на испещренные цифрами и иероглифами сегменты. Осторожно ощупал рану Бонда. Кисси стояла на коленях рядом, держа Бонда за руку. Доктор нагнулся, приподнял по очереди веки, и через большое увеличительное Стекло глубоко заглянул в тусклые глаза. Потом послал Кисси за кипятком и принялся чистить касательное пулевое ранение на голове. Пуля чиркнула прямо по огромной опухоли, вскочившей после падения Бонда в ловушку. Доктор засыпал рану сульфамидом, ловко забинтовал голову, заклеил пластырем порез на боку, встал и поманил Кисси из пещеры.— Опасности для жизни нет, — сказал он, — но пройдут месяцы, может быть годы, прежде чем вернется память. Повреждена височная доля мозга, там расположен центр памяти. Нужны будут тренировки. Старайтесь все время напоминать ему о прошлом. И, со временем, отдельные эпизоды превратятся в целую цепь ассоциаций. Его наверняка отправили бы на рентген в Фукуока, но я думаю, что переломов нет, и, в любом случае, «каннуши-сан» сказал, что вы о нем позаботитесь и что не следует распространяться о его пребывании на острове. Я буду приходить сюда по ночам. Но вам придется поработать; неделю ему совершенно нельзя двигаться. Слушайте меня внимательно, — сказал доктор и принялся за объяснения. После этого он ушел.Так дни превращались в недели, и приезжала полиция из Фукуока, и чиновник из Токио по имени Танака, а еще позже появился огромный человек, который сказал, что он из Австралии, и с ним Кисси пришлось труднее всего. Но остров Куро хранил свою тайну, и у стариков были каменные лица «ширан-као». Бонд потихоньку поправлялся, и по ночам Кисси выводила его подышать свежим воздухом. Иногда они купались в бухточке, играли там с Дейвидом, и Кисси рассказывала Бонду об «ама» и о Куру и хитроумно уводила его от вопросов о большом мире.Пришла зима, и «ама» уже не выходили в море, чинили сети на берегу, ремонтировали лодки, возились на маленьких участках на горных склонах. Бонд перебрался в дом, плотничал, а Кисси учила его японскому языку. Глаза его прояснились, но взгляд еще оставался отсутствующим и каждую ночь снились странные сны о мире, где в больших городах жили белые люди, и мелькали перед ним полузабытые лица. Но Кисси уверяла, что это всего лишь ночные кошмары, совершенно бессмысленные, и постепенно мир Бонда замкнулся стенами маленького каменного домика и бесконечной линией горизонта. На южный берег острова Кисси его не пускала, но в мае начнется летний сезон, и она с ужасом думала, как увидит он громадную черную стену и воспоминания нахлынут на него.Доктора удивляло, почему не возвращается память и он решил, что амнезия его пациента неизлечима, но физически Бонд был уже здоров и вполне доволен своей участью, и визиты доктора прекратились.Лишь одно глубоко печалило Кисси. Еще с первой ночи в пещере она спала вместе с Бондом и каждую ночь ждала, когда же он займется с нею любовью. Иногда он целовал ее, но тело его оставалось безразличным, как бы она ни прижималась к нему и не помогала себе руками. Неужели он стал еще и импотентом? Она поговорила с доктором и тот объяснил, что с ранами Бонда это никак не связано, но он мог просто забыть, как совершается любовный акт. И в один прекрасный день Кисси объявила, что отправляется на Фукуока за покупками, нашла в городе секс-шоп, называвшийся «Лавкой Счастья» (неизменная деталь всех уважающих себя японских городишек), и объяснила свои проблемы стоящему за прилавком седобородому грешнику. На прилавке не было ничего порочнее презервативов и соблазнительнее настойки женьшеня. Он спросил, есть ли у нее пять тысяч иен, порядочная сумма, и когда она сказала, что есть, закрыл входную дверь и повел ее в глубь магазина.Торговец сексом нагнулся и вытащил из-под скамьи нечто, напоминающее маленькую клетку для кроликов. В ней на подстилке из мха сидели пять больших жаб. Потом он извлек какую-то хитроумную металлическую конструкцию, похожую на электроплитку, опять же с клеткой посередине. Одну жабу он осторожно засунул в клетку, подтащил большой автомобильный аккумулятор к «плитке» и подключил провода, что-то ласково сказал жабе и отошел. Жаба задергалась, и темно-красные глаза ее сердито уставились на Кисси. Бородавчатая кожа покрылась крупными каплями какой-то жидкости, и секс-торговец радостно потер ладони. Взял в руки ложку и маленький пузырек, приподнял клетку и осторожно собрал ложкой жидкость в пузырек, всего что-то около половины чайной ложки. Закупорил склянку и отдал ее Кисси, схватившейся за нее, как за драгоценную находку. Секс-чудодей отсоединил провода, запихал невозмутимую жабу назад в клетку и закрыл дверцу.Он повернулся к Кисси и поклонился:— Достопочтенная покупательница должна увидеть процесс производства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51