Со второго и третьего этажей вниз смотрели прозрачные окна. Кое-где над улицей нависали балконы.
В стенах четвертых этажей и башенок, поднимавшихся над крышами, были открытые воздуху круглые дыры. Под каждым таким входом виднелись толстые жерди. Возле воздушных дверей располагались круглые же окошки. Там явно гнездились воздушные обитатели городка, вроде красногрудого сквернослова, доставившего почту к Древу Клотагорба несколько дней назад.
Узкое ущелье не было очень уж глубоким, да и края его не слишком близко подходили друг к другу, но дома жались стенка к стенке, как перепуганные дети. Причина была проста: если одна стена служит для двух строений, дом обходится дешевле. Кое-где над щипцами острых крыш и обращенными к улице фасадами на шестах реяли вымпелы. Может, они несли на себе гербы знатных семейств, может, о чем-то предупреждали или извещали местных жителей. Джон-Том об этом не знал. Куда более понятной символикой явилось сохнувшее на натянутых над головой поперек улиц веревках белье необычной конфигурации. Джон-Том попытался было определить владельцев по расположению и длине рукавов и штанин, однако вынужден был сдаться перед лицом такого разнообразия.
Ну а в настоящий момент мохнатые руки торопливо, с воркотней и бурчанием, втягивали белье в окна верхних этажей. Над городом уже грохотал гром, раскаты его отражались от мостовых, от сырых каменных стен, пересеченных толстыми деревянными брусьями. Даже небольшие дома здесь строились прочно – неприступными замками.
Гулко хлопали оконные переплеты – обитатели готовились к приближающейся грозе. Новый порыв влажного ветра донес до ноздрей человека и выдра острый запах дыма, запорошил глаза пеплом. Над городом прогремел новый раскат. Маслянистое темное облако было почти над головой. Первые капли упали на лицо.
Мадж прибавил шагу, и Джон-Тому пришлось поторопиться, чтобы не отстать. Город заинтересовал его, и спрашивать, куда они спешат, не хотелось. Погруженный в лицезрение окрестностей юноша не замечал взглядов торопливых прохожих.
Пройдя еще пару кварталов, он наконец понял, какое внимание привлекает.
– Длинный ты, все дело в этом, приятель, – объявил Мадж.
Джон-Том старательно разглядывал прохожих, отвечавших ему не менее любопытными взглядами. Выше Маджа никого не было; в основном здешние ростом едва превосходили четыре-пять футов. Одеты все были достаточно схоже, различия определялись вкусом и, по-видимому, положением. Шерсть и шелк чередовались с хлопком и кожей. Куртки, блузы, жилеты и панталоны зачастую были расшиты бисером и перьями. Головные уборы отличались разнообразием: широкополые шляпы во вкусе семнадцатого столетия, крохотные береты, высокие тирольки с перышком на боку, как у Маджа. Землю попирали сапоги и сандалии разных размеров. Позже Джон-Том убедился, что выбирать приходится между теплыми, но грязными башмаками и сандалиями – обувью холодной, однако легче поддающейся чистке.
Впрочем, поддерживать чистоту обуви здесь было сложно. Они вовремя пересекли главную улицу: буквально перед их носом раздраженная седая опоссумша выплеснула в центральный ручей ведро с помоями – прямо со второго этажа.
– Эй, там! – закричал Джон-Том захлопнувшимся ставням.
– Чего это ты?
– А она чего? – пробормотал Джон-Том, крутя носом от новой вони.
Мадж нахмурился.
– Вот что, шеф, уймись-ка ты со своими обычаями. А чего ей еще делать со всей жижей, собравшейся за ночь? – И он показал рукой на ручей, протекающий вдоль улицы. – В это время года у нас здесь дожди. Все стекает в поток… и привет.
Джон-Том мысленно поблагодарил судьбу за то, что она не привела его в эти края летом.
– Меня ведь не это рассердило. Она же специально. Ей-богу, метила в нас.
Мадж ухмыльнулся.
– А че, можа, и так. У этой старой домоседки-хавроньи другого-то развлечения и не найдется.
– А как тут у вас насчет обыкновенной любезности? – осведомился Джон-Том, стряхивая с ботинок налипший мусор.
– Хорошая штуковина, если молодым хочешь лапы отбросить, вот что я тебе на это скажу.
Спереди послышались крики. Они отступили в сторонку и прижались к ставням, прикрывающим окна лавки. К ним приближался огромный двойной фургон, повозки грохотали одна за другой. Транспорт занимал едва ли не всю ширину улицы.
Джон-Том разглядывал его с любопытством. Правил фургоном тощий, насквозь промокший оцелот. Яркие глаза небольшой тигровой кошки поблескивали из-под широких полей мятой фетровой шляпы. Позади него, на передке второй повозки, ехал вконец осерчавший самец белки, ростом не более чем в три фута. Прикрывая пушистым хвостом голову, он пытался с помощью полотнищ плотного холста или кожи спасти от уже хлынувшего дождя фрукты и овощи, которыми была загружена повозка. Фургон тянула четверка ширококостных ящеров, покрытых сине-зелеными радужными разводами; в полумраке их розовые глаза поблескивали на манер габаритных огней автомобиля. Они то и дело дергались из стороны в сторону, требуя неуклонного внимания от вопящего и шипящего возницы, который использовал ругательства в той же мере, что и тонкий длинный кнут.
Ненадолго заглушив гром, огромная повозка прогрохотала мимо, с трудом обогнув угол.
– Ну чего браться, ежели безрукий… Не понимаю таких, – буркнул Мадж, когда они продолжили путь, стараясь держаться ближе к стенам домов, где дождь был потише. – Стока груза зазря намочили.
Теперь с неба уже просто лило. Окна по большей части были затворены или прикрыты ставнями. В наступившем полумраке казалось, что дома нависают над улицами.
Откуда-то из-за спины, сверху, донеслось пронзительное чириканье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101