— Это только ты, парень, ничего вокруг себя не видишь. Разве ты не замечал, как кошка — любая кошка! — вдруг настораживается и внезапно бьет лапой по воздуху? Мы видим, человек. — Глаза хищника сверкнули. — Вокруг много такого, чего вам, людям, не разглядеть. Кое-что ерунда, кое с чем играем, кое-что, — он слегка зарычал, — убиваем.Алита демонстративно прибавил шаг.Симна почесал подбородок и уставился на покачивающийся перед его глазами хвост.— Знаете что?! — заявил он в спину идущим впереди товарищам. — Да, мое зрение не такое уж зоркое — и хорошо!Северянин расправил плечи и поспешил за Эхомбой.В следующее мгновение ему почудилось, как что-то незримое, упругое вроде бы коснулось его лица. Симна вздрогнул и незаметно огляделся — ничего. Должно быть, ветер…Вот сволочной кот, подумал он с раздражением. Специально несет всякую чепуху.Между тем впереди, впервые за долгие дни, показались купы деревьев. Симна воспрянул духом, расправил плечи и попытался выкинуть из головы неуместные мысли.Ох уж эти маги и коты!.. Более угрюмых и неподходящих спутников трудно было вообразить. XXVII В тонкости душевных качеств и любви к рассуждениям Симну обвинить было трудно, однако что касалось зрения, тут он ничем не уступал Этиолю. И древесные кроны ему не померещились.— Наконец-то, — пробормотал Эхомба и, наглядевшись досыта на приятный глазам пейзаж, начал спускаться с пологого холма. Сверху ему удалось рассмотреть реку, по обоим берегам которой виднелись ухоженные поля и сады. По-видимому, была пора цветения, и зелень только местами виднелась сквозь золотые и белые созвездия, усыпавшие сады.Северянин бросил на Эхомбу удивленный взгляд.— Что значит «наконец-то»? Чем тебя воодушевили цветущие сады? Вот уж никогда бы не подумал, что житель пустыни обрадуется зелени!— Мне действительно по сердцу земля, откуда я родом, — промолвил пастух. — Но это вовсе не значит, что мне не нравятся иные края. Каждый человек способен оценить прелесть чужих земель, не разлюбив родины.— Тогда почему бы тебе не переехать? — спросил Симна. — Выбрали бы место получше, и всей семьей, всей деревней перебрались бы туда, где полно воды, где жирная земля…— Какой бы благодатной ни была такая земля, это не наш дом, — убежденно ответил Эхомба. — Много на свете мест, где полно воды и плодородных почв, но они не всем могут стать родиной.— Почему?— Предки. Традиции. Дух родины нельзя пересадить как лук. В каждой округе есть что-то свое: запахи, дали, воздух, наконец… — Он нащупал в кармане мешочек с морскими камешками. — Даже грунт, по которому ступаешь. Образ жизни…Эхомба посмотрел на Алиту, шедшего рядом, затем продолжил в том же тоне:— Трудности, с которыми боролся всю жизнь. На новом месте это все иное, чуждое тебе, а то и враждебное. Человеку ничего не стоит сняться и отправиться в путь. Вот остальное… — его голос дрогнул, — остальное куда как трудно.Симна понимающе покивал.— Сочувствую, брат. А мой дом — там, где я прилег отдохнуть. Место, где сытная кормежка, мягкая постель и добрая женщина. Или лучше так: мягкая женщина и добрая постель.Эхомба искоса взглянул на товарища.— В таком случае я должен тебе посочувствовать… Или ты должен посочувствовать мне.— Я нам всем троим сочувствую, — неожиданно вмешался Алита. — Вам двоим, безволосым, болтливым и неловким — обезьяны, вы и есть обезьяны, только двуногие. Себя тоже жалею за то, что связался с вами. — Отвернувшись, кот глухо зарычал. — В следующий раз я не стану так глупо жертвовать своей кошачьей жизнью.— Постараюсь учесть, — ответил пастух.Теперь они шли натоптанной узкой тропинкой, что вилась между ухоженными, покрытыми листьями таро и ямса полями. По межам густо росли заросли юкки, ее листва затеняла молодую поросль.— Странно! — неожиданно сказал Эхомба. Сузив глаза, он внимательно осмотрел огороженные делянки и похожие на сливу плодовые деревья. — Почему вокруг пусто? Поля хорошо обработаны, все растет и плодоносит. Для диких животных просто рай, обильное пиршество!.. Почему же крестьяне не охраняют поля? А уж появление трех чужестранцев вообще обязано было привлечь их внимание. Кто знает, может, мы воры, которые только и метят, как бы посягнуть на урожай.— Точно, — кивнул Симна. В его голосе звучали любопытство и тревога. Северянин озирался по сторонам, по-видимому, не очень-то доверяя мирному виду живописной местности. — Если бы я был хозяином всех этих полей и садов, я бы не расставался с луком и стрелами и уже давным-давно встретил незваных гостей. Стоило бы кому-нибудь пересечь вон ту линию, — он указал на деревья позади, — как тут же встал бы в засаду.— Жилище, — перебил его Алита. Подняв лапу, кот указал на восток.Действительно, в той стороне виднелись три строения. Подворья были разделены зарослями дикого терновника. Ворота, ведущие к домикам, были распахнуты настежь.Симна приложил согнутую ладонь к губам и закричал:— Эй! Командир легиона бобов, встречай гостей!Никто ему не ответил.Северянин пожал плечами и первым вошел в ворота.Окна ближайшей лачуги были застеклены, однако стекло было плохого качества, мутное, и не позволяло разглядеть, что творится внутри. Державшийся сзади Эхомба с тревогой в голосе произнес:— Не люблю вторгаться без приглашения на чужое подворье.— Ты полагаешь, что здесь кто-то есть? Нельзя вторгнуться в чужие пределы, если у этих пределов нет хозяев. Почему никто не откликнулся на мой призыв? — парировал Симна и вошел в дом.Алита остался с Этиолем — не потому, что уважал чужую собственность (такое понятие было ему неизвестно), а просто внутреннее устройство человеческого жилища не занимало зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106