Тот равнодушно сунул ее под хрустящий крахмалом манжет и поглядел на графин. Глаза его чуть заметно блеснули.
Напиток, ловко разлитый Кимболом по крохотным рюмочкам, оказался первосортным шотландским виски. Такую роскошь Кай пил всего один раз, когда его «друзья» из варшавской зондеркоманды СС разгромили погреба респектабельного еврейского ресторана. Откровенно говоря, его тогда здорово тошнило: не от того, конечно, что он не умел пить…
Граф Зоненберг молча опрокинул в себя содержимое рюмки и принялся за густую уху, которая золотилась жиром в его тарелке. Лизмор, так же молча, последовал его примеру. Первое было съедено в гробовой тишине, прерываемой лишь частым звяканьем пробки графина, которая то и дело вылетала на волю.
Доев уху, нордический аристократ изящнейше вытер губы салфеткой и вновь раскрыл рот – на сей раз уже не для того, чтобы умастить его порцией алкоголя.
– Я нашел некоторые ответы на ваши вопросы, – вполголоса произнес он на хорошем немецком.
– Некоторые? – зашевелился на стуле Лизмор.
– Некоторые. Гесс не долетел до имения лорда Гамильтона, – Зоненберг решительно потянулся к графину, – вовсе не потому, что у Мессершмитта не хватило горючего, и уж совсем не потому, что он ошибся в карте. На территории фермера, где он опустился, его ждали люди профессора Линдемана. Встреча была недолгой – настолько недолгой, что о ней не прознал никто.
Кай отчетливо расслышал, как Лизмор скрипнул зубами.
– Говорили, что проект, курируемый Линдеманом, окончательно зашел в тупик, – продолжал мнимый граф. – Известно также, что аналогичный проект рейха находится в том же самом состоянии; исходя из этого, я не могу делать какие-либо выводы. Да, впрочем, это и не мое дело, не так ли?
– Вы отправляетесь в Англию? – резко произнес Лизмор.
Бровь Зоненберга дернулась вверх.
– Вас даже не интересует вторая часть моего доклада?
– Теперь уже нет. Отвечайте на мой вопрос.
– Да, я возвращаюсь в Англию. У меня немало дел в Сити. Вы хотите предложить мне какую-то новую работу?
– Я хочу, чтобы вы целиком сосредоточились на проекте лорда Черуэлла. Целиком и полностью, вы слышите меня, Джимми?
– Вы требуете невозможного, – голос шпиона стал совсем тихим.
– Но вам придется на это согласиться. Или нет?
Граф Зоненберг выдал короткое английское ругательство и с яростным сопением вернулся к графину.
– Это очень трудно, – заметил он, употребив еще одну рюмку.
– Ничего, – холодно усмехнулся Лизмор, и Кай удивился пустоте, появившейся в его глазах. – Вам не привыкать соблазнять размалеванных старух.
– На этот раз мне придется соблазнять мужчину.
– В этом вы также преуспели. Или древние Афины уже выветрились из вашей памяти? Ешьте. Вы должны отплыть сегодня же вечером, дорогой граф. Как и на чем – это уже ваши проблемы.
– Я не голоден. – Зоненберг встал и оправил на себе коричневый пиджак. – Способы связи остаются прежними – или вы изобрели что-то еще?
– Пока нет. – Вставать Лизмор и не подумал. – Не забывайте, дорогой Джимми, вы мне очень нужны! Очень нужны, Джимми…
Агент надел шляпу и коротко кивнул. Его лицо потеряло прежнюю невозмутимость – теперь оно было откровенно мрачным.
Когда черный «Паккард» с гулким рыком сорвался с места и умчался прочь, Кимбол задумчиво вернулся к притушенной в пепельнице сигаре.
– Кай, вы знаете, кто такой профессор Линдеман? – спросил он. – Это – глава ядерного проекта Соединенного Королевства…
– Значит, вы были правы, – мрачно произнес Кай, наливая себе виски, – лойт готовит Большой Взрыв в середине двадцатого столетия. Ядерное оружие в руках обеих сражающихся сторон: оружие пускай крайне примитивное, но все же достаточно действенное. Европа скорее всего будет разнесена в клочья. Развитие исторически сложившейся плоскости будет свернуто, и в итоге – мощнейший хронокатаклизм. Как он будет выглядеть, не знал даже Декмар.
Лизмор криво улыбнулся.
– Мы с вами можем выжить, – заметил он.
– Откуда вы знаете? Поймите, последствий не представляет никто! Может статься, мы исчезнем в момент самого первого взрыва – даже если будем находиться на другой стороне планеты. Хронос – самая малоизученная из всех проблем окружающего нас мира, проблема, полная загадочных парадоксов, непостижимых для человеческого разума, и уж не нам с вами, убогим, делать выводы о том, о чем не имеют представления лучшие умы. О Бездна, я не хотел верить этому до самой последней минуты!..
– Мы не бессильны, – резко возразил Лизмор, и его глаза полыхнули мрачным и торжественным огнем. – Мы все-таки кое-что можем, милорд. И мы это сделаем…
– Сделаем – что? Что, Лизмор? Я уже объяснял вам: я не могу обнаружить матку, неподвижно висящую где-то в Солнечной системе. Она должна пошевелиться, но как ее заставить это сделать?
– Когда мы разговаривали с леди Валерией, мне показалось, что у вас возникли какие-то идеи. Вам не кажется, что сейчас самое время обсудить их?
Кай раздраженно потер виски и потянулся за новой сигарой. Густой сладкий дым, глубоко продравший легкие, помог ему обрести некое подобие душевного равновесия, и он заговорил уже почти спокойно:
– Я был слишком самонадеян. Идея заключалась в том, чтобы заставить матку принять в себя сразу нескольких ее посланцев, вынужденных покинуть тела тех, в кого они вошли. В этот момент, насколько мне известно, матка демаскирует себя, на некоторое время переходя в подвижное состояние.
– И – что же? Чем она плоха сейчас?
– Повторяю: я был слишком самонадеян. Мне почему-то казалось, что я легко смогу учуять пару-тройку носителей. Уложить их – дело техники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124