Вернее, было всего ничего, двадцать четыре злотых и шестнадцать грошей. А те, что выиграла, были дома, я сразу же начала их тратить и не собиралась класть в банк. Сейчас, разумеется, уже и в банк поступили деньги за выполненные заказы. Хорошо, успели ещё в том году, так что можно было купить подарки к праздникам. А теперь есть на что сесть. Садитесь, пожалуйста.
Эдик Бежан немедленно воспользовался приглашением. Элюня решила было угостить комиссара кофе, да опомнилась: ведь она же торопится в казино, из-за кофе визитёр может засидеться. Так что воздержалась от угощения и вопросительно посмотрела на комиссара. Тот производил впечатление человека, который временем располагает и никуда не торопится. В ответ на вопросительный взгляд хозяйки он сказал:
— Кажется, вчера с вами произошла довольно странная история. Могли бы вы рассказать в подробностях?
Обречённо вздохнув, Элюня тоже села в кресло и пододвинула к себе пепельницу.
— Да, в самом деле, вчера я влипла в довольно глупую историю и удивляюсь, что легко отделалась, даже насморка не схватила. Вы ко мне пришли потому, что эта самая Ремяшкова подала вам заявление, так ведь? Думаю, она говорит правду. Я была в Панораме, когда она обнаружила пропажу документов.
— А что было потом?
— А потом я, как последняя идиотка, по доброте душевной согласилась позвонить её кошмарному мужу и караулить их дурацкую машину. Ну ладно, так и быть, признаюсь, не только по доброте душевной, пан Ремяшко согласился заплатить за услугу. И я, промёрзнув до костей, позвонила их соседям…
Эдик Бежан сидел на потрясающе мягком диване, глядел на потрясающе красивое настенное украшение из сухих растений и чувствовал себя как в раю. Ещё бы, оказаться в окружении таких красивых вещей! К ним он причислял и хозяйку квартиры, бывшую свидетельницу, неожиданно опять ставшую подозреваемой. И удивлялся, как эта очаровательная подозреваемая по собственному побуждению (ведь он ещё не тянул её за язык) принялась выбалтывать ему все подробности происшествия, дополняя побочными деталями, известными лишь ей одной. А Элюня, все ещё под впечатлением вчерашних событий, изливала душу, видимо питая к полицейскому комиссару полнейшее доверие.
Но вот Элюня доехала до конца, и тут комиссар принялся задавать вопросы.
— Пожалуйста, вернитесь опять к самому началу. И поподробнее расскажите о том, как вы общались с обитателями соседней виллы. Мне важно знать каждую мелочь, каждый пустяк. Постарайтесь припомнить абсолютно все.
— У калитки я звонила целых три раза, — послушно начала Элюня и вдруг спохватилась:
— Ну уж нет, так дело не пойдёт! А потом я опять останусь с носом?
— Не понял, с каким носом? — удивился полицейский.
— Ну как же, с тем самым, что прошлым разом. Тогда я выложила вам абсолютно все, а от вас ничегошеньки не узнала. Так до сих пор и не знаю, в чем там было дело с моим паспортом и теми странными звонками, я ведь могу и лопнуть от любопытства. Не обязательно раскрывать мне государственные тайны, но хоть какое-то понятие иметь о происходящем я должна! Не будьте же таким противным.
Полицейский поспешил заверить девушку, что он не имеет ни малейшего намерения быть противным, просто он, комиссар, думал, что свидетеля вовсе такие вещи не интересуют. А раз интересуют — что ж, он с удовольствием обо всем расскажет.
— Только немного позже, проше пани. Потом, после вас.
— Не обманете?
— Избави бог! Непременно расскажу, раз обещал.
Простодушная Элюня сразу же поверила полиции и продолжила повествование:
— Ну вот. Звоню, значит, третий раз, и только тогда прорезался домофон. Мужской голос поинтересовался, кто там. Я ответила, назвала себя и о машине сказала. Попросила её постеречь, пока в полицию сообщу. В домофоне слышался какой-то шум, вроде бы у соседей гости, так я поняла, потому что и другие мужские голоса доносились…
— И что они говорили? — жадно перебил полицейский.
— Глупости какие-то. Да и слышала я всего несколько слов. Кто-то говорил о головке, или, наоборот, чтобы не головка… Ага! Да не в голову, в коленку, в самый суставчик — вот как они говорили!
— В коленный сустав? Вы так поняли? — уточнил полицейский.
— Да, именно так, — подтвердила Элюня.
Полицейский комиссар просто сиял от счастья. Справившись с волнением, он похвалил свидетельницу:
— Вы просто восхитительны! И что же дальше?
Немного удивившись собственному совершенству, Элюня продолжила рассказ:
— Да ничего особенного. Отключили домофон, щёлкнул замок, я толкнула калитку и поднялась на крыльцо, а тут и хозяин вышел. И раз уж пана так интересуют малейшие мелочи, то вот, пожалуйста: у меня создалось впечатление, что этот сосед жутко обрадовался. Может, они с Ремяшко на ножах и тот надеялся — пока меня не будет, свистнут-таки мерседес. Ну чуть ли не уговаривал меня поскорее отправиться в полицию, хотя я и сама собиралась и лишь просила присмотреть за оставленной машиной. Очень охотно согласился присмотреть, даже слишком охотно!
— Понятно. А его гости… Вы уверены, что в доме были гости, что вы слышали не телевизор?
— Уверена, я их потом видела.
— Видели? Когда?!
— Когда они уже расходились. Я вернулась, об этом вы уже знаете. И тут как раз двое вышли, вместе, в сторону Викторской направились. А я с Рацлавицкой подъехала. Третий вышел немного погодя, тут уже патрульная машина сворачивала с Викторской на Пилкарскую, так он не пошёл туда, а в противоположную сторону, к Рацлавицкой. Я ещё подумала — раз трое, значит, в бридж играли, хозяин четвёртый.
— Во сколько это было, поточнее!
— В пять минут одиннадцатого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106