* * *
Дипломатический разговор с Казиком состоялся утром в пятницу. В сердце занозой торчало сомнение, не такое уж болезненное, но все-таки. И когда Элюня услышала в телефонной трубке знакомый голос, с ходу принялась осуществлять задуманное.
— Ничего не слышно! — крикнула она в трубку. — Это ты, Казик? Я тебя не слышу, что-то случилось с моим телефоном, со вчерашнего дня барахлит, меня слышат, а я нет. Скажи номер, я перезвоню,
— Послушай, да не кричи так! — проорал в ответ Казик. — Я чуть не оглох, прекрасно слышу. Попробую говорить громче.
— Что? — надрывалась Элюня. — Не слышу!
И поспешила отодвинуть трубку подальше от уха, ибо от могучего Казикова рёва затряслись стены квартиры.
— Я те-бя пре-крас-но слы-шу!!!
— Что? Что ты сказал? Что-то трещит в трубке! Ты откуда звонишь? Назови номер!!!
— Из Ко-пен-га-ге-на! Слышишь меня?
Казик уже охрип, а Элюня упорно его не слышала. Ещё раз прокричала просьбу дать свой номер, она сама перезвонит. Казик покорился.
— Ноль! — отчаянно заорал он. — Ноль, слышишь? Четыре! Пять!
Положив трубку на стол — Казика наверняка было слышно и на улице, не говоря уже о лестничной площадке, — Элюня с удобствами записала номер и для верности повторила, добавив:
— А теперь отключись, я позвоню.
Проверку, собственно, можно было уже считать законченной. Не будь Казик в самом деле в Дании, не стал бы сообщать номер своего копенгагенского телефона, а уже по коду можно было определить страну и город. Однако следовало соблюдать дипломатию. Не любила Элюня хитрить и решила — когда Казик вернётся, она откровенно признается во всем.
А Казик в душе радовался тому, как удачно выбрал время позвонить. Ведь мог же свалять дурака и позвонить в другое время и из другого места, и что тогда?
— Вот теперь все в порядке, — заявила Элюня, перезвонив ему. — А ты меня слышишь?
— Да я тебя все время слышал, напрасно ты так кричала. А что с твоим телефоном? Позвони в бюро ремонта.
— Уже позвонила, что-то на линии, к вечеру обещали исправить. Ты когда возвращаешься?
— Через неделю, в следующую пятницу. Не представляешь, как я без тебя соскучился, просто сил нет! Ещё один круг сделаю по Швеции и Норвегии, отсюда завтра уезжаю. А как ты, что нового?
— Да ничего особенного, иду на свадьбу Анджея. Платье уже готово, мы с Иолой только и занимаемся что своими туалетами.
Закончив разговор с Казиком, Элюня тут же набрала номер Иолы.
— Казик в Копенгагене! — с торжеством сообщила она. — Притворялась, что не слышу, попросила номер его датского телефона и сама перезвонила — как штык был! Все в порядке, и код датский. Там он, а не в Варшаве!
— Ну-ну! — удивилась Иола. — Придётся поверить в двойника, или у меня что-то с глазами.
— И у меня тоже. Обманула парня, очень неприятно, когда вернётся, скажу ему правду.
— Спятила? Да кто же говорит правду мужикам?
— Я. Не люблю врать. К тому же говорить правду удобнее и проще, не надо вспоминать, что врала перед этим.
— Может, ты в чем-то права, — согласилась подруга. — Ладно, когда в следующий раз наткнусь на двойника, догоню его, ухвачу за лацканы и загляну в зубы, а ты поступай как знаешь.
Воспользовавшись её советом, Элюня вечером отправилась в казино. Барнича там не оказалось, она рано вернулась домой и наутро всерьёз занялась подготовкой к вечернему торжеству.
С грустью рассматривала Элюня в зеркале красавицу, готовую во всеоружии выйти в большой свет. Нарядное сапфировое платье подчёркивало голубизну глаз, волосы сияли золотом, в искусных разрезах по бокам юбки соблазнительно мигали ножки. И для кого вся эта красота? Кто станет ею любоваться? Пусть хотя бы Казик…
Нет, Казика явно недостаточно. Элюня вдруг отчётливо осознала: весь мир состоит из одного индивидуума мужского пола человеческого рода. И больше никого нет. Больше никто не существует для неё. Только ему одному хотела бы она показаться во всей красе, только ему понравиться. А раз его нет, на кой черт наряжаться? И такая страсть, такая смертельная тоска охватила все её существо, что Элюня даже испугалась. Вот уж не знала, что способна на столь сильные чувства…
Ещё немного — и Элюня сорвала бы с себя переливающийся шёлк, разлохматила искусную причёску, напялила джинсы и смыла макияж. Пересилило чувство долга: ведь обещала Анджею быть на свадьбе, а ему так хотелось, чтобы пришли и его элегантные знакомые.
Желание Анджея во всей полноте Элюня смогла понять, лишь оказавшись среди свадебных гостей. Кое-что стало ясно уже в костёле, хотя там под верхней одеждой драгоценности почти не имели шансов сверкнуть. Ну да вилла в Затишье предоставляла им эту возможность.
Впрочем, назвать виллой это сооружение было бы несправедливо. Дворец, ну прямо дворец какого-нибудь магната или даже королевский, четырехэтажный, колоссальных размеров. Весь нижний этаж был отведён под свадьбу — просторный холл, зала, салон и столовая. И наверняка скрывающаяся где-то в закоулках кухня. В сумме это составляло не менее трехсот квадратных метров, можно даже мазурку отплясывать, подумала Элюня.
Она прошлась среди гостей, с интересом разглядывая их, расчувствовалась при виде мужчин во фраках, ибо женщины в вечерних туалетах до полу не представляли уж такой редкости, и убедилась, что ни она, ни Иола не посрамили чести Анджеевых приглашённых, хотя на них и не красуются настоящие брильянты. Впрочем, на пальце Элюни сверкало бабушкино кольцо, а в причёске Иолы сиял большой рубин, фамильная драгоценность, так что обе вполне соответствовали. И остальные гости со стороны Анджея тоже оказались на высоте.
Помимо высокого качества одеяний свадебных гостей Элюня отметила ещё одну особенность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106