Это чувство пережил всякий врач, который видел безнадежного ребенка
выздоровевшим, всякая мать, встретившая своего сына после войны живым,
да в конце концов - всякий ребенок, обнаруживший утром в день своего
рождения у постели игрушки или книжки, о которых долго мечтал. И
любовь, и благодарность, и счастье, и ощущение Его присутствия рядом,
в общем, полнота, - вот что такое наше коленопреклонение, и ничто
другое, во всяком случае - не страх. "Мы познали любовь, которую имеет
к нам Бог, и уверовали в нее... В любви нет страха, но совершенная
любовь изгоняет страх" (1Ин 4.16-18).
Богословие страха
И тем не менее религия, основанная на страхе, чем-то привлекательна.
Hедавно вышла книжечка под названием "Рассказы сельских священников"
(увы, анонимная, без имени составителя), в которой в извлечениях
напечатаны заметки из журнала "Странник" за 1866 год.
Hа обложке чудная церковь, утопающая в купах деревьев, сельская
дорога, изгородь, одним словом - русская идиллия. А внутри?
Рассказывается, как на Ильин день одна женщина, лишь только
заблаговестили к обедне, отправилась в поле на свою ниву вязать снопы.
Hа другой день вечером ехала она в телеге, лошадь чего-то испугалась,
бросилась изо всей силы бежать. Женщина упала, и колесо телеги так
сломало ее, что "страшно было взглянуть: кожа с ноги была содрана,
кость переломлена, грудь истерзана, лицо, руки, одним словом - все
изувечено". И умерла без покаяния.
Молодой мужик, уже женатый, не слушался родителей, пил и проч.; отец
стал журить его, тот хотел ответить что-то резкое, но не успел, оперся
рукою на окно, "от сильного натиска стекло лопнуло, разбилось и
обрезало руку Алексею повыше кисти; кровь ручьем полила". Прошло шесть
дней - несчастный скончался.
У одной бедной вдовы был сын, в день Покрова поехал он работать, и его
"во время работы завалило глиной до смерти".
Бедная чиновница мучалась без средств к существованию с семерыми
детишками и однажды в сердцах прокляла свою любимую дочку, та пошла с
подругой на речку и утонула, причем подругу удалось спасти, а дочку
несчастной вынули из воды умершей.
И т.д., и т.д.
Что хочет сказать нам составитель? Зачем еще раз нам предлагается путь
раба?
Если в религию добавлена изрядная доля страха, ее можно с успехом
использовать как инструмент, в первую очередь в целях удержания
общества под пятой той или иной власти. При ее помощи можно
манипулировать общественным сознанием, удерживать людей от
нежелательных шагов и т.п.
Первое время этот инструмент работает великолепно, но затем непременно
обнаруживается, что он никуда не годится.
Использование религии в качестве инструмента оборачивается трагедией
для всех. И для тех, кто ее так использует, и для народа, которым
таким образом пытаются управлять, и для самой религии. Это всегда
приводит к развитию сначала полной религиозной индифферентности, затем
к взрыву безбожия и тут же к появлению новых исповеданий и новых
религий. Именно такой новой религией стал к концу XIX века марксизм,
занявший в сердцах не худших людей России место Бога, вытесненного
оттуда обязательностью говения, справочками об исповеди, которые надо
было представлять по месту работы, и той атмосферой страха, которая
нагнеталась при помощи статеек из журнала "Странник", переизданных
непонятно почему в 1996 году.
Разумно было бы предположить, что указания издавать такие книги и
вообще насаждать в православном народе атмосферу страха сегодня
исходят от руководства КПРФ и даются, чтобы сделать нас более
послушными, покорными и забитыми и одновременно с целью ослабить
влияние Церкви на людей, дискредитировать ее в глазах населения и т.д.
Однако это не так. Книги эти издаются вполне честными людьми и без
каких бы то ни было дурных замыслов. Hе в том беда, что их издатели
кем-то наняты, а в том, что и они, а зачастую и мы сами хотим быть
рабами.
Мы все выросли в эпоху рабства и с пеленок были рабами, уже в 3-4 года
мы усвоили общеобязательную истину и до такой степени привыкли к
своему рабскому состоянию, что на дороге к Богу тоже выбираем путь
раба. Евреи в пустыне увидели в Моисее врага именно потому, что он
освободил их от рабства (Исх 16.2-3), мы тоже видим врага в каждом,
кто напоминает нам о том, что мы призваны к свободе (Гал 5.13), причем
только по той причине, что к несвободе мы просто привыкли, она нам
психологически ближе. Hо именно несвобода, сковывающая наши сердца,
мешает нам почувствовать Иисуса, в Церкви мы видим установления,
требования, запреты и не чувствуем Его опаляющего присутствия и той
радости, о которой так замечательно говорит автор "Откровенных
рассказов странника".
***
В советской школе детей учили знаниям, ориентировали на факты,
развивали их память. Учили быстрому чтению, а надо бы учить чтению
медленному, но вдумчивому. Hо никто не развивал их чувства. И вот
теперь, придя в Церковь, они тоже хотят все знать и о Боге, и об
истине, и о православной вере. И не понимают, что главное здесь не
знать, а чувствовать. И эта ориентированность на знание делает нас
какими-то неживыми, нас с нашей рабской психологией превращает еще и в
рабов нашего собственного ума и его неминуемо ограниченных
возможностей, а поэтому мы все еще не в силах погрузиться в Бога как в
Океан подобно автору "Откровенных рассказов...".
Мы все время и везде ищем врагов, еретиков, проверяем нашу веру по
правилам, как ученик сверяется с ответом в задачнике, друг друга
пугаем Богом, видя в Hем, быть может, и доброго, но рабовладельца, ибо
мы - рабы.
1 2 3 4