— Знатно врет! Не рубал я шашкой Юденича, не командовал чапаевской дивизией, с Колчаком водку не пил!»
А Чудесный Нацмен будто мысли читает:
— Ничего, привыкай. Здесь у меня все врут в меру своих способностей. Пусть, пускай врут. Минус на минус дает плюс, вранье на вранье — правду. Правда всегда вылезет. Идем, Серафимович ты мой дорогой, купаться на озеро Рица. Есть ТАКОЕ озеро. Надо с тобой о том о сем потолковать. А этих козлов мы по дороге потеряем. Надоели. Может, расстрелять их всех к чертовой матери? И новых набрать — от сохи и станка? Как ты думаешь?
— Не надо, пусть живут, — пугается Соцреализм.
— А ты добрый… Ну, как знаешь. Ладно, живите пока. И скажите ему «спасибо».
— Спасибо! — во весь голос благодарят Народные Совместители.
Идут, значит, на озеро Рица, беседуют.
А шофер Гулько Макар Егорьевич, который экономиста Н.Ильина на заводе Михельзона от файкиной отравленной пули прикрыл, заводит мотор черного «ЗИСа» на полные обороты и не без удовольствия шлепает под забором толстенького усатенького беднягу с совещательным голосом.
И правильно, поделом ему: не обманывай.
Нехорошо это.
Впредь не будешь обманывать.
61. НА ОЗЕРЕ РИЦА — ВАЖНЫЕ ЛИЦА
Пришли на озеро Рица по взлетной полосе для тяжелых бомбардировщиков, замаскированной под обычное шоссе.
Суббота, 21 июня. За Полярным кругом в Туруханском ханстве еще зима, а тут кусточки, пальмы, тропики — не хуже чем на острове Капри. Личный пляж Чудесного Нацмена с искусственным подогревом обвит колючей проволокой, за каждым кустом — охрана, на каждой пальме — по телефонисту, и все прикидываются финиками. Ни души не видно на личном пляже Нацмена, зато вокруг на берегу тьма народа, и народ непростой…
Слева лежит рать несметная — Народные Совместители от сохи и станка с решающими голосами. Кроме уже названных дедушки Калининьша, маршала Воромылова, машиниста Кагановера и Мыкиты-шахтера, ожидают здесь своей участи богатыри без определенных занятий: Серб Молотов с чугунной задницей, Мико Анастасов с зонтиком, бровеносный Ильин-второй, Андрей Сусло, Антон Горемыко, примкнувший к ним Устин-кучер (номенклатурный список можно продолжать до бесконечности) — несут свой крест, загорают, ждут, куда пошлют.
Это свои. Они слева.
Справа отдыхают пламенные зарубежные совместители: Ультер Вальбрихт, Янош Гуска, Гиря Кадар, Жорж Удеж, Теодор Живчик, Круиз Корвалол, Иржи Хронникер, Николаша Кондуктореску, Штанислав Гомункул, Гротто Вротеволь, Жан-Жак Дюпло, Ким Ирис Кин, де'Цибел и так далее — имя им «легион».
На женском пляже принимают воздушные ванны: Шура Коллон-Таль, Вероника Фигвам, Анжелика Девиц, Васса Железнова, Крала Цепки, Жоржетта Маршель (француженка), Пальмира Тольятти (италианка), Роза Лихтенштейн из одноименного княжества и еще ровно 366 прехорошеньких подружек недавно расстрелянного (шофером Гулько Макаром Егорьевичем, который, как известно, мухи не обидит, но тут особый случай) полового маньяка Лаврика-Павлика, собравшего этот гарем в расчете на каждый день високосного года — совсем рехнулся, бедняга, на половой почве.
Ну и, конечно, творческий пляж для нудистов-писателей: дядя Степа там, тетя Вера, Акын Бабаев, Расол с'Утраев, Левон Хвейхтхвангерр, Анри Барбаросс, Пабло Нерыжий, Штефан Цвях, Теодор Цвайзер — строчат на пляже собственные «Войны и миры» о триумфальном шествии Совместной Власти и ее Чудесного Нацмена. Вот только жаль, что герр Уэллс померли и не приехали через двадцать лет на открытие «Братской ГЭС».
62. «ПРИБЫЛ ИЗ ХЕРМАНИИ ПОСОЛ, СУКА, ПАДЛА, ТРАХНУТЫЙ КОЗЕЛ» (Народная песня)
Но главные исторические события разворачиваются на том берегу озера Рица — там уже третий день нудится от безделья дружественная ерманская делегация родственной ТАКОЙ-ТО партии, и все ее члены почему-то начинаются на «Г»: Гнидлер, Гренинг, Греббельс и Гимлерд. А только что прибывший посол Грыббентроп вот что докладывает:
— Что делать, партайгеноссе? Не идет Чертчилль на мирные переговоры с Гессом.
— А какое сегодня число? — меланхолично спрашивает рельсканцлер Гнидлер.
— 21 июня, суббота, — отвечает увешанный орденами пес-рыцарь Герман Гренинг, рожу которого Пабло Пикассо разрисовал шпагой на студенческой дуэли.
— Сегодня день переходит в ночь, — подсказывает агитатор и пропагандист ТАКОЙ-ТО партии Греббельс. — К тому же у них Всесоюзный субботник…
— А завтра — воскресенье, выходной день. В самый раз… — подталкивает рельсканцлера в бок шеф Попопопо (Полиция по поддержанию порядка — нечто вроде нашего Энкаведе) Генрих Гимлерд (некто вроде нашего Лаврика-Павлика).
«Значит, завтра война, значит, завтра в поход!»
— принимает историческое решение рельсканцлер Гнидлер.
Хорошо устроились, псы-рыцари — костерок, шашлычок, рыбалка. Шнапс пьют, козла забивают, ожидают прибытия транспортного бомбардировщика «юнкерса», чтобы смыться на Фридрихштрассе и совершить внезапное нападение на дружелюбного и доверчивого Чудесного Нацмена. У них за Берлинской стеной уже все подготовлено: гауляйтер Фонбок идет на Москву, гунн де'Риан
— на Питер, а фельдмаршал Раймонд Паулюс — на Киев. Все три соловья-разбойника встречаются за Уралом в Нижнем Тагиле и — капут Всея-Руси!
Таким вот Макаром.
Но погода пока, слава Богу, нелетная.
63. ЧЕГО ЖЕ ТЫ ХОЧЕШЬ, БЛИН?
— Красивые здесь места, люблю, — тем временем говорит Чудесный Нацмен Соцреализму-богатырю. — Смотри: природа! Средняя полоса Всея-Руси. Родина. Родился я здесь. Незаконно родился, как и ты. Детства не было, сразу началась конспирация. В твоих глазах вопрос вижу: отец мой незаконный кто, спрашиваешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22