Этими пальцами можно было уцепиться за любой выступ и камешек и ловко лазать по подземным пещерам и переходам.
— Гыр-гыр-гыр! Шу-шу-шу! — незнакомцы подкрались к Лависсе, все разом набросились на нее, схватили и потащили в подземный ход.
Девочка проснулась и закричала. Издали послышался топот Баюна, со всех ног спешащего на помощь.
Посовещавшись, незнакомцы заткнули Лависсе рот куском мха и, не обращая внимание на сопротивление, потащили ее куда-то вниз.
В подземных коридорах было темно. Лависса чувствовала, они куда-то спускаются, но сколько ни напрягала зрение, так ничего и не увидела. Ее похитители, напротив, отлично ориентировались в темноте.
— Шу-шу-шу! Гыр-гыр-гыр! — перешептывались они.
Лависсе стало очень страшно. Она вытолкнула языком кусок мха и заплакала, а плакать девочка умела как никто другой. С детства научилась. Надо же было как-то воздействовать на папу, маму и многочисленных нянек. Лависса различала три вида плача:
хныканье — когда нужно было что-то выпросить или выразить общее недовольство;
плач средней громкости — когда чувствовала себя несчастной или у нее что-нибудь немножко болело;
и, наконец, плач с рыданием и всхлипами, который она применяла только в самых экстренных случаях. Например, когда под защитный барьер президентского сада подкопался хищный полутораметровый динозаврокрот и откусил хвост любимому Лависсиному прыгуну.
Его и использовала теперь девочка. В кромешной тьме глубоких коридоров он звучал особенно печально и душераздирающе, отражаясь эхом от каменистых потолков и вызывая обвалы. Захлебываясь в слезах, Лависса извивалась и брыкалась.
Носатенькие существа остановились и озабоченно зашушукались, очевидно, решая как поступить. Один из четырехруких похитителей попытался зажать Лависсе рот ладошкой. Это оказалось его серьезным просчетом.
— А-а-а-ам! — не переставая реветь, Лависса укусила его за палец. Похититель охнул, отдернул руку и запрыгал по подземному коридору.
Существа вновь взволнованно зашушукали: «Гыр-гыр! Шу-шу-шу!» Они приподняли несчастную девочку и стали ее покачивать, стараясь убаюкать, как плачущего ребенка. Но не тут-то было. Лависса и не думала утешаться. Ее плач переростал в громогласное рыдание.
Тогда человечки, не в силах больше выносить этого, опустили Лависсу на пол и закрыли свои остренькие мохнатые ушки сразу всеми ручками.
В кромешной тьме вдруг замерцал слабый зелененький огонек. Лависса от удивления перестала рыдать и разглядела, что один из похителей держит над головой как крошечный фонарик что-то вроде гриба-гнилушки. В зеленом мерцании Лависса с трудом рассмотрела мохнатые ушки и блестящие глаза четырехруких похитителей, смотревшие на нее с тревогой и недоумением.
Хотя ни один из человечков не открывал рта, Лависса различила слабый голосок, звучавший как бы у нее в мозгу:
— Не бойся! Мы тебя не обидим! Не плачь, пожалуйста! Будешь плакать — приползут храпуны. Они разорвут и тебя, и нас.
Словно подтверждая их слова, послышались треск и шипение, похожие на звук горящего на сковородке масла. Распахнулась узкая темная пасть со множеством страшных зубов. Оттуда вынырнул длинный, острый как гарпун язык. По коридору разнесся запах гниения. Огненные глазки уставились на девочку, гипнотизируя ее.
Лависса завизжала. Такая злоба исходила от этого покрытого вонючей слизью червя.
— Храпуны приползли! Бежим! — закричали Лависсины похитители.
Четырехрукие человечки схватили Лависсу и со всех ног помчались по подземному коридору. На сей раз девочка и не думала вырываться. Следом за ними по коридору, сокращая слизистые тела и щелкая острыми зубами, ползли омерзительные черви.
Храпуны начали отставать. Лависсе и человечкам удалось немного оторваться от огромных голодных червей. Но в этот момент впереди вдруг возник завал. То ли храпуны специально его устроили, то ли обвал случился от Лависсиного крика.
Похитители Лависсы издали вопль ужаса. Они не ожидали такого поворота событий. Позади в коридоре слышалось глухое шуршание — это приближались храпуны. Они не торопились, знали, добыче от них не уйти.
— Спасайте, спасайте ее! — Лависса улавливала телепатические мысли человечков.
Трое носатеньких малышей поспешно разгребали завал, двое других выставили вперед длинные копья, приготовившись к бою.
Храпуны шипели и лезли вперед, норовя вцепиться зловонными зубами в шею или в бок Лависсе, которая казалась им самой аппетитной. Но храбрые четырехрукие человечки вонзали в червей копья, отгоняя их от девочки.
— Не дотрагивайся до храпунов! — звучало в мозгу у Лависсы. — Их слизь ядовита!
Когда храпуны слишком уж стали наседать, один из человечков вытащил из сумки большой красный гриб.
— Зажмурься! Зажмурься, а то ослепнешь! — услышала Лависса.
Девочка послушно закрыла глаза руками, а человечек швырнул гриб в пасть ближнего храпуна. Жадный храпун вцепился зубами в гриб. В то же мгновение подземный коридор осветился яркой вспышкой. Гриб взорвался.
Ослепленные черви в панике заметались по коридору, визжа от боли и ярости. Наседавшие сзади храпуны рвали своих пострадавших собратьев. Коридор наполнился шипением. До омерзения тошнотворно запахло слизью.
Тем временем человечкам удалось прокопать в завале небольшой проход.
— Бежим! Путь свободен! — позвали они Лависсу.
Девочка поспешно протиснулась в узкую щель. Двое копачей с копьями замыкали шествие, отражая храпунов.
Осознав, что добыче удалось ускользнуть, храпуны с ненавистью зашипели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10