Точнее - бубном. Себе по голове.
- Что здесь… - растерянно сглотнул ведун. - …происходит?
- Алеська, - перестав петь и прыгать, счастливо осклабилась воительница. - Вернулся мой дорогой-хороший-желанный…
Она одернула поддоспешник, подбежала и повисла у Олега на шее, орошая его лицо слезами. Ведун еле успел опустить полог, пока его спутницу еще кто-нибудь не увидел в таком виде.
- О великая Уманмее! - на тонкой ноте пропела шаманка, вскинув руки к дымовому отверстию. - Ты дала достойного слугу своей прорицательнице! Да пребудет с нами твоя милость и с тобою твоя мудрость!
Борд и Сноу остановились, однако продолжали в том же ритме стучать посохом и бить в бубен.
- Олежка, что я знаю!!! - Глаза Роксаланы вспыхнули дьявольским огнем, пальцы вцепились в ворот. - Я ведь пророчица! Ты колдун, а я пророчица! Мы созданы друг для друга!
Олег старательно принюхался к ее дыханию и ничего особенного не учуял.
- Что предсказать успела? - осторожно уточнил он. - Надеюсь, это было обеденное меню?
- Мню! - обрадовалась Роксалана. - Мня! Мне! Мною, мною, мною и тобою! Между нами стена, стена, между нами ночь, ночь!
Воительница отпустила его ворот и задвигалась, как в комиксе, застывая в различных смешных позах. Невольницы опять запрыгали вокруг огня, перестукиваясь посохом и бубном.
- Уманмее ниспослала ночь! - взвыла шаманка. - Таково слово пророчицы!
- Какая ночь, ненормальные?! Полдень на дворе! Кумыса, что ли, насосались? - прошел к северной стене Середин, стянул войлочный поддоспешник, рубаху. - Девчонки, воды умыться принесите. Что у нас на обед? Я с утра не жрамши.
- Да-да, мой хороший, - встрепенулась Роксалана.
Она кинулась к сундуку в изголовье их постели, двумя руками благоговейно подняла с него пятилитровый горшок, тут же опустила обратно, сняла крышку, сделала несколько больших глотков через край, закрыла, поднесла Олегу, но тут остановилась, подумала, отнесла назад, сняла крышку, подняла, повернулась к Середину, сделала пару глотков, вернула назад, на сундук, накрыла крышкой…
Ведун наблюдал за этими манипуляциями минуты полторы, потом решительно пересек юрту, сам снял крышку, принюхался к горячему вареву:
- Ух ты, супчик! Настоящий, грибной! Откуда вы…
И тут его осенило.
- Что-о?! Грибы?! Опять?! - Он метнул горшок в очаг, отчего Роксалана пронзительно взвыла, потом поймал шаманку за шкирку и точно отмеренным пинком выкинул за полог, невольниц же схватил за уши и столкнул лбами: - Я вам покажу поганки жрать! Где вы их набрали? Кто посмел?!
Он отобрал посох и бубен, кинул в костер - но попал в спину Роксаланы, склонившейся над разбитым горшком:
- Что ты… Как ты… Тварь! Урод! Вонючая обезьяна! Да я тебя! Я… А-а-а!!! - Она кинулась к постели, запрыгала по ней, нащупала меч, решительно рубанула воздух: - У-убью-у!
Девочки молниеносно прыснули за дверь - воительница же вперила взгляд в сверкающий клинок, потом приложила его ко лбу, блаженно застонала и уселась, покачиваясь вперед и назад, заунывно заныла:
- И этому козлу я отдала лучшие свои годы!
- Один! - на всякий случай уточнил ведун. - А если по календарю, то и вовсе месяц. Когда мы вернемся обратно, то попадем в ту же минуту, когда исчезли.
- Ты чего себе воображаешь, порождение московского подвала?! - подняла на него мутный взгляд девушка. - Ты думаешь, я тебя вспомню? Да на черта ты мне сдался? Если я с тобой и сплю, так только потому, что все остальные мужики сальные и вонючие. Здесь, в смысле. А одной спать холодно! Поэтому, если ты на посторонних баб заглядываться начнешь, я тебе кишки быстро на весло намотаю. Ты мой, и точка! Папе расскажу, он тебя велит прихлопнуть…
Роксалана расплылась в счастливой улыбке. Середин попытался вникнуть в смысл ее речи… И не смог.
- Повтори, пожалуйста, - попросил он.
- Уманмее ниспослала ночь! - многозначительно сообщила воительница и спрятала меч за спину. - Иди сюда, милый, я так по тебе соскучилась.
- Ты уверена? - поднял брови ведун.
- Не бойся, песик, я больше не сержусь… - Она откинулась назад, соблазнительно выгнулась дугой и замерла. До Олега донеслось ровное спокойное дыхание.
Во избежание неприятностей ведун забрал у спящей спутницы оружие, спрятал под постель у стены, накрыл девушку краем подстилки, зачесал в затылке:
- Где же они грибов найти ухитрились? В горах, что ли, набрали? Шаманка, зараза! Она и в первый раз на грибах ворожила…
Олег снова опоясался, вышел на свет - но Урга куда-то скрылась. Зато Борд и Сноу, укрывшись овчинами, спали под коновязью. Олег их трогать не стал - он помнил, что после опьянения поганками человек надолго превращается в бесчувственное бревно.
- С обедом на сегодня ясно, - сделал вывод он. - Убью каргу старую! Все грибы в лесу сожрать заставлю!
И заставил бы - но поиски вокруг юрты результата не дали. Шаманка, видимо, тоже уже спала после грибного угара, но смогла найти достаточно незаметную и безопасную нору. Олег сплюнул и отправился к реке.
Нукеры Чабыка оказались ребятами спорыми и дисциплинированными - они уже складывали охапки хвороста у заснеженной скалы, ограждающей ущелье слева. У небольшой кучи щепы один из кочевников громко клацал кресалом. Место было выбрано верно - на излучине шагах в двухстах выше по течению вода вымывала омут под скалами, на таком же расстоянии справа осыпавшийся песчаный берег доказывал, что на той стороне имеется омут не хуже. Если где и мог образоваться брод, то только здесь, на прямом участке. Разгоряченный случившимся, ведун кинул на мелкую обледенелую гальку оружие, стянул сапоги, штаны и полез в воду.
В первый миг ему показалось, что в икры вцепились зубами с десяток пираний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14