- Вы никак
сговорились уже, батюшка?
- Был за обедом разговор, - хмуро ответил боярин и опрокинул в
себя кубок. - Посмотрим.
- Морской, морской ушкуй вам покупать надобно! - встрял в разговор
хозяин дома. - Токмо морской! По Ладоге на обычном никак плавать
нельзя. Шторма там - на море Северном таких не бывает. Обычный ушкуй
враз разобьет, первой же волной. Сгинете, и слова за вас пред Богом
никто замолвить не успеет.
- Морской? - Причина хмурости отца стала понятна. Обычный ушкуй -
это просто большая плоскодонка. Морской же - настоящий корабль с
носовыми и кормовыми надстройками, со съемной мачтой, с косыми и
прямыми парусами. И стоит он соответственно. На подобные расходы
Василий Ярославович, видимо, не рассчитывал.
- Так едем, друже? - опять пихнул Андрея в бок княжич. - Завтра с
рассветом на охоту?
- Едем, - кивнул Зверев.
- Ура, бояре! - рубанул рукой воздух младший Друцкий. - На охоту
завтра отправляемся! Повеселимся по последнему снегу!
- Повеселимся! На охоту, на охоту! - поддержали Федора несколько
голосов.
Прямо не боярские дети, а пацаны малые. А то без Андрея их никто
на охоту не пускает! Хотя, с другой стороны, - тяжело трезвому среди
пьяных. Зверев с тоской заглянул в кубок, сделал пару глотков зелья,
от которого сам же надежно защитился древним колдовством, и уныло
вздохнул: - На охоту так на охоту.
На рассвете Андрей проснулся сам. Привык уже в этом, не
избалованном развлечениями, мире посвящать утренние часы тренировке с
оружием. Полина пристроилась рядом и тонко, как мышка, сопела, положив
голову ему на плечо. От нее припахивало чем-то кислым. Видать, не
удержалась-таки вчера, приложилась к вину на шумном пире. То-то глаз
теперь не разомкнуть: супруг поднялся, а она и не заметила, подушку
вместо него обняла.
Андрей пригладил ежик на макушке - ох, побриться надо было перед
отъездом. Да только с Василием Ярославовичем разве угадаешь, когда в
дорогу сорвешься? Князь Сакульский надел тафью, после чего натянул
полотняные порты, татарские мягкие войлочные шаровары, влез головой в
ворот пронзительно-сиреневой атласной косоворотки с алой вышивкой
вдоль ворота и по подолу, опоясался непривычно легким без сабли
ремнем. Не в поход ведь собирались, в гости к соседу и родственнику.
Все-таки кистень Зверев в рукав уронил - как же совсем без оружия,
всего с двумя ножами? Затем он намотал портянки и обулся в
темно-синие, из мягкой козьей кожи, сапоги, кинул на плечи суконную,
подбитую нежным колонком, ферязь с длинными рукавами[8 - Ферязь обычно
шилась вовсе без рукавов и надевалась под шубу. На парадном приеме
ферязь - еще одно удобное место для размещения золотого шитья,
самоцветов, золотых бляшек, драгоценных пуговиц и прочей демонстрации
богатства.].
Ради холодной погоды поверх тюбетейки Зверев натянул простенький
рысий треух с длинным рысьим же хвостом у левого уха и продолговатой
золотой пластиной с сапфиром в центре, на лбу. Осталось просунуть руку
в петлю хлыста - и русский князь мог показаться на люди.
Разумеется, родовитому боярину не мешало бы еще иметь и три-четыре
толстые золотые цепи на шее, и по массивному перстню на каждом пальце,
но тут Андрей как-то во вкус своего звания пока не вошел и носил
только одну «гайку»: подаренное государем Иоанном Васильевичем кольцо
с кроваво-красным рубином.
К удивлению Зверева, боярские дети не лежали пластом после
вчерашнего праздника. Точнее, лежали не все: минимум полтора десятка
гостей уже толклись во дворе, в охабнях, овчинных тулупах и долгополых
опашнях из волчьих шкур. Фыркали лошади, суетились холопы, поднося
потники и пристраивая на широкие конские спины деревянные седла с
низкими луками и двумя-тремя подпругами. Местные оделись куда более
практично, нежели приехавший в гости князь Сакульский. Овчинный тулуп
порвется - невелика потеря, а уж шубу из волчьих шкур и потерять не
жалко. Барон Тюрго даже простенький свой пурпуан поменял на стеганый
ватный поддоспешник и подбитый лисицей плащ, вместо мягких суконных
туфель с высоко загнутыми носками надел толстые юфтовые сапоги. Андрей
даже засомневался - а не попросить ли и ему какую-нибудь крепкую
кожаную куртку. Но тут на крыльце появился Федор Друцкий - в красных
сапогах, алых шароварах и зеленом каракулевом зипуне, каждый шовчик
которого был отделан красным шелковым шнуром, вместо пуговиц служили
прозрачные янтарные палочки.
- Как вы изящны, княжич, - подобострастно склонил голову барон.
- А мы с князем из седла вылетать не собираемся! Правда, друже? -
Сын хозяина подошел к Андрею, порывисто его обнял. - По коням, бояре,
по коням.
Друцкому подвели скакуна - но он выждал, пока Звияга подбежит с
гнедым жеребцом к Звереву, и поднялся в седло одновременно с гостем.
Следом начали вставать в стремя и все остальные. Лошади затоптались,
задвигались, во дворе неожиданно стало тесно. Тут открылись двери в
подклети, и появились подворники в чистых рубахах, с подносами в
руках. Боярские дети наклонялись, подхватывали по кубку, опрокидывали
в рот, ставили обратно. Андрею при виде нового угощения стало нехорошо
- но это оказался всего лишь вареный хмельной мед. С утра - как раз
то, что нужно.
Ворота усадьбы наконец распахнулись, и кавалькада охотников
вынеслась наружу.
- Тут рядом, - держась стремя в стремя со Зверевым, крикнул
Друцкий. - До Золотого холма всего верст пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16