просто чтобы убедиться, что это не кровь.
– А женщина с травмой головы вам кто?
– Сестра. И перестаньте хватать меня за ноги, это неприлично, в конце концов!
– Поезжайте с ней, – велел Долгов. – У нее может быть серьезная травма, и нужно проследить, чтобы ей сразу же сделали рентген. Сможете?
– А?..
– Сможете поехать и проследить, чтобы ей сразу же сделали рентген?
Девушка посмотрела по сторонам, словно в поисках ответа на этот чрезвычайно сложный вопрос. Долгов понимал, что она в шоке, но ему хотелось, чтобы соображала она чуть побыстрее.
– Как же я поеду? – плачущим голосом спросила девушка. – А машина?
– Какая машина?
– Моя! Это сестра за рулем была! Она! Я рядом сидела, а она была за рулем и разбила мою машину!
Глаза у нее налились слезами, и стало понятно, что сейчас она начнет рыдать. Долгову некогда было с ней возиться.
– Вы должны поехать в больницу с вашей сестрой, – тихо и отчетливо сказал он. – Прямо сейчас. Вы меня поняли?
Не только фельдшер со «Скорой», но и девушка, услыхав его тон, моментально внутренне признала его превосходство над собой, перестала всхлипывать и покорно полезла в машину.
– Хорошо, – сказал Долгов и крикнул фельдшеру: – Поезжайте с богом!
– Доктор, доктор, – забормотали рядом, – у меня кровь не останавливается! Что делать, доктор? Ведь… того… истеку, ей-богу, истеку! От потери крови, говорят, Пушкин умер!
Долгов оглянулся посмотреть, кто это такой образованный и знает, от чего умер Пушкин. В этот момент телефон, который словно знал, что раньше звонить никак нельзя, затрещал у него в кармане. Долгов полез за мобильником, одновременно краем глаза изучая смирного перепуганного дядьку, который держался рукой за грудь. Вся полотняная курточка спереди у него была в крови, и пальцы, которыми он прижимал курточку, тоже были очень красными.
– Дима, – позвала в телефоне Алиса. На заднем плане, за ее голосом, слышался приглушенный мирный, вкусный ресторанный шум. – Ты где? Я тебя жду.
– На МКАДе.
– Ты еще так далеко?! – ужаснулась Алиса. – А я уже в ресторане. Михаил Ефимович только что подъехал. Он еще не зашел, но мне в окно видно его машину!
– Очень хорошо, что видно машину, – проскрежетал Долгов. – Я задержусь, а ты его займи чем-нибудь?
– Чем мне его занять?! Он же хотел с тобой увидеться, а не со мной!
– Он увидится, но попозже.
Тут ее натренированное ухо уловило наконец, что что-то неладно.
– Дим, что происходит? С тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, – уверил ее Долгов. – Я сейчас не могу разговаривать, после перезвоню.
И сунул телефон в карман.
– Давайте посмотрим, что там у вас, – сказал он смирному дядечке и аккуратно, но властно оторвал от груди его руку. Рука была липкой от крови, дяденька следил за ним испуганными глазами.
– Да ничего особенного нету, доктор, но того… кровит сильно.
– Давайте посмотрим, – повторил Долгов. – Чем вас ударило?
– Да я и не видал, чем там меня… Как будто в стенку с разгону… тридцать лет за рулем и никогда…
Долгов развел в стороны полотняные полы его курточки и задрал на тощем животе темную от крови майку.
Ничего особенного под майкой не обнаружилось, только глубокий порез, на самом деле глубокий, с краями.
– Что ж вы раньше не сказали? – тихо спросил Долгов. На первый взгляд ничего страшного, но в ране вполне могли остаться осколки стекла.
– Так… когда же раньше, доктор? Вы же того… заняты были. Пострадавших много, а у меня просто порез.
Долгов быстро взглянул ему в лицо.
– Нужно рентген сделать, а по большому счету хорошо бы ультразвук. И швы наложить!
– А так-то не заживет, доктор? – улыбаясь бравой насильной улыбкой, спросил дядечка. – Чего там, швы, рентген!.. На мне все как на собаке заживает, вот ей-богу! Я в авиации служил.
– Это хорошо, – похвалил его Долгов. – Авиация – это прекрасно. Рентген, а потом швы. Обязательно!
Дядька совсем затосковал и стал отводить глаза.
– Да и «Скорая» уж уехала, – забормотал он. – И машину я здесь не оставлю!.. Как я потом ее отсюда забирать-то буду! Еще на стоянку уволокут, плати за нее, потом и не найдешь! А если она здесь будет стоять, так ее всю раскурочат к Аллаху!.. А перевязочку мне нельзя, доктор? – вдруг спросил он с надеждой. – Перевязать, да и дело с концом! Подумаешь, порезался! Лишь бы кровью не истечь, как этот самый Пушкин!
Долгов еще раз посмотрел на дядечку, а тот на него.
Долгов смотрел сурово, хотя, пожалуй, сочувственно. Дядечка – искательно и виновато.
Долгов понял, что из номера с рентгеном все равно ничего не выйдет – это было совершенно очевидно. Не поедет дядька на рентген. Он в авиации служил, и вообще непонятно, где потом искать машину! Какой уж тут рентген!..
– Повязку я наложу. – Он присел на корточки и стал шарить по аптечкам, которые валялись на асфальте. – Только вам все равно в больницу придется ехать! Такие порезы – не шутка, и рану нужно обрабатывать! А я ее сейчас ничем не обработаю.
– А может, того… зеленочкой?
– Зеленочкой? – под нос себе переспросил Долгов, нашел в аптечке перекись водорода и твердый пакетик стерильного бинта. – Присядьте где-нибудь! Ну, вот хоть сюда присядьте!
Он согнал с подножки грузовика водителя, который все продолжал раскачиваться, взявшись за голову, и усадил дядечку, и еще раз осмотрел рану. Вроде бы осколков в ней не было, но автомобильное стекло –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15