Потом патрульные вышли на площадь, коротко переговорили по рации, сели в бело-синие автомобили и уехали, на этот раз без воя и грохота.
Я плюхнулась на скамейку. Вот оно как! Не успела я соврать Женьке, что лакомлюсь пиццей, как он тут же предал Дашутку. Это меня искали сейчас менты. Недаром их интересовали блондинки. Ну Женька, ну гад! И этот человек считался моим другом.
В состоянии шока я повертела в руках мобильный, потом зашвырнула его в урну, подхватила саквояж и велела Хучу:
- Пошли, по залу пройдешь сам, а на выходе возьму тебя на руки.
Мопс послушно затрусил за мной. Я медленно плелась к двери. Значит, меня ищут, к Оксане нельзя, домой тоже. Куда идти? Внезапно в голову пришла отличная идея. Здесь на площади имеется квартирное бюро, можно снять на некоторое время жилплощадь, только небось потребуют паспорт, а мне нельзя его показывать.
Дойдя до двери, я хотела подхватить Хуча, наклонилась и увидела, что собачки нет. Обернувшись, заметила его почти посередине зала. Мопс присел, из-под задних лапок вытекала лужица, а с другого конца помещения спешила к безобразнику женщина в синем халате, со шваброй и ведром.
Испугавшись, что обозленная уборщица сейчас треснет описавшегося мопса палкой, я, на ходу вытаскивая кошелек, побежала назад. К Хучу мы приблизились одновременно, я и поломойка.
- Извините, бога ради, это моя собака, вот, возьмите, только не бейте Хуча.
Уборщица грохнула ведро о пол, устало откинула с лица выбившуюся прядь волос и тихо сказала:
- Мне и в голову не придет стукнуть такое милое животное.
Тетка была по виду старше меня, скорей всего, она недавно справила пятидесятипятилетие. Усталые карие глаза смотрели приветливо, а губы улыбались. Секунду уборщица изучала Хуча, потом сказала:
- Он не виноват, просто обалдел от шума, вон какой бедлам, у меня к концу дня голова кругом идет, чего уж от маленькой собачки хотеть?
И она, наклонившись, погладила пса.
- Вы собачница? - скорей утвердительно, чем вопросительно сказала я.
- И кошатница, - улыбнулась тетка, - впрочем, как говорил Шопенгауэр, чем больше я узнаю людей, тем сильней люблю собак.
Я уставилась на поломойку во все глаза. Та принялась быстро подтирать лужу. Когда кафельная плитка заблестела, я отмерла и спросила:
- Не подскажете, где здесь квартирное бюро?
- Что?
- Ну агентство такое, хочу квартиру снять.
- У вас есть регистрация? Там без нее не примут.
- Я москвичка. Уборщица вскинула брови:
- Да? Правда?
- Вот, видите, паспорт с постоянной столичной пропиской.
- Почему же тогда квартиру ищете?
- Я была замужем, потом супруг умер, а свекровь велела убираться вон. Жила одно время с сыном, но не заладились отношения с невесткой, разругались вдрызг, вот и оказалась на вокзале вместе с необходимыми вещами и Хучем. Деньги есть, думаю пока снять квартирку, а там разберусь.
Поломойка оперлась на швабру.
- Хотите ко мне поехать? Живу в двухкомнатной квартире, одна, сто долларов в месяц устроит?
- Конечно.
- Еда сюда не входит.
- Естественно, только у меня собака.
- Ну и хорошо, у самой две.
Внезапно свинец в моей груди расплавился и горячим потоком стек в желудок. Дышать мгновенно стало легко, и меня покинуло чувство безысходности.
- Отлично, куда ехать?
- Ты посиди тут еще часок, - сказала уборщица, - сейчас смена закончится, и двинем, кстати, меня зовут Тина.
* * *
Дом, в котором мне отныне предстояло жить, выглядел не лучшим образом. Серая пятиэтажка из бетонных блоков, швы между которыми замазаны какой-то черной субстанцией. Ни домофона, ни кодового замка. По узкой лестнице мы взобрались на пятый этаж, и моя хозяйка вставила ключ в замочную скважину.
Я не всю жизнь провела в благополучии, богатство свалилось на нас не так давно. Долгие годы жила в Медведково, именно в таком блочном доме, и сейчас хорошо знала, какой интерьер скрывается за обшарпанной деревянной дверью.
- Входи, - велела Тина.
Я покорно шагнула в крохотную прихожую, споткнулась об обувницу и остолбенела. Из комнаты медленно выходила собака Баскервилей. Огромное серое животное с жуткой мордой.
- Мама, - пискнула я.
- Не бойся, - устало ответила Тина, - знакомься, это Альма.
Чудовище завертело длинным тонким хвостом и издало тихое “гав”.
- Он не съест Хуча?
- Альма дама, - засмеялась Тина, - и она обожает всех, жутко любвеобильная особа, а уж по маленьким собачкам прямо сохнет.
- Гав, гав, гав, - донеслось из кухни, и в коридорчик выскочило нечто небольшое, лохматое, остроносое.
Я попятилась:
- Это кто? Крыса?
- Ты что, она же лает! - возмутилась Тина. - Собака, конечно, Роза фон Лапидус Грей.
- Прости, как ты ее назвала?
- Роза фон Лапидус Грей - Это порода или имя? Тина засмеялась:
- Я ее породу точно не знаю, кажется, китайская лохматая ши-цу.
- Первый раз про такую слышу!
- Да какая разница, - отмахнулась Тина, - одна беда, эта мелочь откликается, только если ее называешь полным именем. Станешь орать: “Роза, Роза, Роза”, все горло сорвешь, а она даже ухом не поведет. Ну представь, выхожу я во двор и торжественно вопрошаю: “Роза фон Лапидус Грей, ты пописала?” Соседи с ног валятся от хохота.
- Как же тебя угораздило так собачку обозвать?
- Она мне уже с именем досталась, - заявила Тина. - Да ты входи, объясню потом!
Я бочком пролезла в крохотную комнату и ахнула. Все стены были забиты книгами. Полки шли от пола до потолка, а тома в них стояли столь плотно, что не оставалось даже самой малюсенькой щелочки. Вальтер Скотт, Ромен Роллан, Бальзак, Гюго, Золя, Диккенс, Анатоль Франс, Генрих и Томас Манны, Шекспир, Чехов, Толстой, Бунин, Куприн... На самых крайних стеллажах виднелись яркие томики детективов и фантастики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15