Все промолчали, никто не рискнул спорить. Очевидно, Глеб Лукич нанял вертолет, потому что, несмотря на многочисленные пробки, он прикатил в Алябьеве через пятнадцать минут после моего звонка.
- Где? - коротко бросил Ларионов, выскакивая из автомобиля.
За «Мерседесом» во двор влетел микроавтобус и замер у входа в дом.
- В бассейне, - тихо сказал Ефим.
- Давайте, - махнул рукой хозяин. Из «рафика» вышли несколько мужчин в безукоризненных костюмах. Они мигом исчезли в доме.
- Как это произошло? - приступил к допросу Глеб Лукич.
- Мы не знаем, - прошептала Кара, - вот, может, Лампа…
Глеб Лукич уставился на меня. Еле ворочая жестким, сухим языком, я начала блеять:
- Я пошла купаться…
Но тут послышались шаги. Мужчины, приехавшие вместе с Ларионовым, возникли на шикарном крыльце. Мне показалось, что на мраморные ступени села стая кладбищенских ворон. Один держал под мышкой труп Рады. С волос на мраморные плиты текла вода. Я отшатнулась в сторону. Впрочем, остальные тоже шарахнулись кто куда.
- Это что? - просипел Ефим. - О господи! В ту же секунду мужик бросил тело несчастной женщины оземь. То, что было Радой, покатилось по ступенькам и упало к ногам Глеба Лукича.
- Кукла! - завизжала Тина.
- .. - бросил Ларионов. - Вы здесь все с ума никак посходили?
Не успели присутствующие чуть-чуть прийти в себя, как донесся веселый голосок:
- Что случилось? Глебчик, ты дома?! От ворот шла веселая Рада с корзинкой в руках.
Несколько секунд все молча смотрели на нее, потом разом заорали:
- Ты где была?
- У Ершовых, - попятилась Рада, - у Никиты и Лены, они рано утром позвонили и пригласили меня посмотреть свой новый дом. Никита купил тут, в Алябьеве, по моей наводке особняк, вот…
- Значит, - нехорошо улыбаясь, сказал Глеб Лукич, - ты бросила в бассейн идиотскую игрушку и умчалась…
- Нет, - покачала головой Рада, - я даже не ходила к бассейну.
- А кто же решил пошутить? - Хозяин буравил всех глазами. - И почему у идиотского манекена на пальце твое кольцо?
В ответ - молчание. Потом Тина пролепетала:
- Это я надела, но не сегодня, а снять забыла! Я вообще только сейчас про него вспомнила.
- Значит, так, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, заявил Ларионов, - вы, парни, уезжайте.
Мужчины молча влезли в автобусик и были таковы.
- А вы, друзья, шагом марш в мой кабинет, - с улыбкой на устах приказал Глеб Лукич и пнул куклу ногой.
Я поежилась. Если бы гадюка умела улыбаться, на ее морде небось гуляла бы именно такая ухмылка.
Глава 4
Гнев, упавший на наши головы, был страшен. Досталось всем: постоянно изображающим трупы Тине и Раде, орущим по каждому поводу Кирюшке и Лизавете, ехидно улыбающемуся Максу, дрожащей Карине, беспрестанно хватающемуся за сердце Ефиму и испуганно молчащей Насте. Чаша гнева миновала лишь меня, более того, разъяренный Глеб Лукич гремел:
- Одна Лампа ведет себя прилично! Валяется в саду да почитывает детективчики, обжираясь конфетами. Берите с нее пример.
- Меня тошнит от криминального чтива, - попытался изобразить эстета Ефим.
Секунду отец смотрел на проявившего непокорность сына, потом заявил:
- Велено сидеть в саду и читать Маринину всем!
От его спокойного, глуховатого голоса мне стало так страшно, что я чуть не лишилась чувств.
Утром, около десяти, ко мне поскреблась Тина.
- Сделай доброе дело, - заговорщицки прошептала она, - сходи к папе в кабинет и узнай, какое у него настроение. Обычно он больше двух часов не злится, но вчера прямо совсем раскипятился. Кстати, смотри, что у меня есть!
И она вытащила из кармана вставную челюсть, омерзительно натуральную, с выбитыми передними зубами.
- Вот, - принялась пояснять Тина, - натягиваешь, и всем кажется, что тебя избили… Ну и как?
- Лучше сними скорей, - испугалась я. - Глеб Лукич еще, не дай бог, увидит.
Тина засмеялась, но как-то нервно и натянуто:
- Нет, папулька у нас не злопамятный. Наорет на всех, кулаками помашет, а потом подарки делает. Он уже раз десять нам с Радкой запрещал веселиться. Голову даю на отсечение - сегодня приедет к ужину и привезет всем что-нибудь замечательное. В прошлый раз, месяц тому назад, он тоже летал на реактивном помеле, а потом Радке досталась шубка, а мне - браслетик с изумрудиками. Ну иди, сунь голову в кабинет и спроси: «Глеб Лукич, можно?» Если рявкнет «занят», быстро убегай, значит, еще не отошел. А ежели улыбнется - «залетай, Лампа», то все в порядке.
- И что я ему потом скажу? Зачем пришла? Тина призадумалась:
- Денег попроси, скажи, хочешь по магазинам пошляться, он не удивится! Ну давай, иди!
- Сама почему не хочешь? - сопротивлялась я.
- Вдруг он еще злой, - бесхитростно пояснила Тина. - Пусть уж лучше на тебя наорет!
И она вытолкала меня из спальни. Ругая себя за мягкий, податливый характер, я дошла до кабинета хозяина, осторожно поскреблась в дверь, не услышала ответа, приоткрыла ее и спросила:
- Можно?
Глеб Лукич сидел спиной к двери.
- Можно? - повторила я, думая, что он не услышал меня.
. Но он не шевелился. Удивленная сверх меры, я дошла до кресла, взглянула на поджарую, спортивную фигуру и завопила от ужаса.
У хозяина не было лица. Все пространство от волос до шеи покрывала толстая буро-коричневая корка запекшейся крови. Всегда аккуратно причесанная шевелюра торчала дыбом, там, где ранее проходил ровный пробор, виднелось отверстие, черное, круглое, жуткое.
На мой крик мигом прибежал Ефим.
- В чем дело?
Не в силах ответить, я показала пальцем на труп хозяина. Ефим посмотрел на кресло, глаза его расширились, полезли из орбит, щеки и лоб сначала покраснели, потом побагровели, потом стали белые-белые, еще через секунду, тихо всхлипнув, мужик упал на ковер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13