Олег давно убежал?
Вопрос явно риторический. Куприн, как правило, уносится из дома около восьми. Сама не понимаю, отчего решила спросить у Томы про моего майора. Но подруга, воскликнув: «Ой, горит!» - бросилась к тостеру.
Я удивилась, этот прибор имеет обыкновение отключаться автоматически, и сейчас на кухне совсем не пахнет гарью. Но не успела я высказать недоумение вслух, как раздался звонок в дверь.
Я пошла на зов и обнаружила на пороге своего папеньку с большим чемоданом в руке.
- Здравствуй, доча, - радостно воскликнул Ленинид и распростер объятия, - иди сюда, поцелуй папку!
Я тяжело вздохнула. Все ясно, он принял на грудь хорошую дозу спиртного, в нем уже не меньше бутылки. Если Ленинид «скушал» сто пятьдесят граммов, он просто глупо улыбается и мерзко прихихикивает, а когда опрокидывает в себя около двух стаканов, начинает меня целовать. Я же терпеть не могу объятий вообще, а уж пьяных в особенности.
- Тебя Наташка выгнала, - констатировала я, бросая взгляд на чемодан, - за пьянство. Давно пора. Только зря сюда притопал, мы честно предупредили: явишься подшофе, не пустим. Ступай себе с богом.
Папашка заморгал, потом с укоризной воскликнул:
- Ну доча! Не любишь ты меня совсем! Глянь-ка, что я принес.
С этими словами Ленинид порылся сначала в одном кармане, потом в другом, вытащил карамельку «Чупа-чупс» без обертки и, стряхивая с нее налипшие крошки, забубнил:
- Знаю, любишь сладкое, вот вкусная конфетка, на палочке, лакомись на здоровье.
Похоже, я ошиблась, папашка набрался по самые брови. Стадия дарения «конфетки» предшествует полнейшему остекленению Ленинида. Он, скорей всего, выжрал почти литр водки. Ясное дело, что его нынешняя жена Наташка, дама суровая, борющаяся с пьянством мужа при помощи простых народных средств, кулака и скалки, выгнала свое сокровище вон. Но и я не лыком шита. Прожив все детство с алкоголичкой Раисой, терпеть не могу выпивох, и Ленинид великолепно об этом знает, хоть мы и встретились с ним, когда я, давно став взрослой, похоронила мачеху <История жизни Ленинида рассказана в книге Дарьи Донцовой «Черт из табакерки».>. Поэтому сегодня не пущу к нам папашку. Пусть едет куда хочет и сидит там, пока не протрезвеет.
Глава 4
- Ну доча, - ныл Ленинид, опасливо косясь на меня, - не злись на папку. Один я у тебя, другого-то не будет. И не пил вовсе, так, пригубил чуток от радости. Ей-богу, только пару бутылок пивка тяпнул, водки ни граммульки, ни капельки, лишь «Клинское» светлое, его даже детям дают, от него одна польза и никакого вреда.
- Что же тебя столь обрадовало? - спросила я.
- Так Наташка отдыхать уперлась! - счастливо воскликнул папенька. - Вместе с сыном и жабой.
Путевку взяли, в санаторию отъехали, на трехразовое питание, нервы лечить.
- С кем? - удивилась я.
Воображение мигом нарисовало Наташку, весьма грузную особу, бодро шагающую к самолету. В руках наша бывшая соседка и моя теперешняя «маменька» сжимает банку, в которой сидит здоровенная лягушка с выпученными глазами. Но откуда она у Наташки? Жена Ленинида самозабвенно разводит цветы, а к животным совершенно равнодушна.
- С кем она уехала? - повторила я.
- С сыном и с жабой, - повторил Ленинид, - с моей тещей, чтоб ей минеральной водой захлебнуться там, любимой маме.
Тут только до меня дошло.
- Значит, Наташка с сыном и с матерью укатила на курорт?
- Точняк, - подтвердил папенька, - желудок полоскать.
- А тебя к нам отправили?
- Опять верно.
- С какой стати?
Ленинид горестно пожал плечами:
- Сам не пойму, дали чемодан и велели: «Ступай к своей доченьке драгоценной. Мы тебя тут одного не оставим, нажрешься, как свинья, грязь разведешь, баб притащишь». Сумку сложили и выпихнули.
Я ринулась к телефону. Ну, Наташка, погоди!
Сейчас выскажу ей все, что про нее думаю.
- Эй, доча, - воскликнул Ленинид, наблюдая, как я яростно тычу в кнопки, - не старайся! Уперлись они, дома нет никого.
- Тогда ступай назад.
- Не могу.
- Почему?
- Да они дверь заперли, а ключи с собой забрали.
- У тебя что, своих нет?
- Не-а, они и мои утащили в санаторию.
- Послушай, ты же бывший вор, неужели не сумеешь замок вскрыть! - не утерпела я и тут же пожалела о сказанном.
Ленинид, говоря языком милицейского протокола, твердо встав на путь исправления, решительно порвал с преступным прошлым. И вообще, некрасиво напоминать папеньке об ошибках молодости.
Сейчас он честный гражданин, отличный краснодеревщик, верный муж, а семь или восемь ходок на зону - я постоянно путаю, сколько раз он сидел, - остались в другой жизни. На данном отрезке времени Ленинид законопослушный гражданин, ну выпивает иногда, так кто из нас без греха?
- Эх, доча, - пригорюнился папенька, - вор-то вор, только по хатам не шебуршил, лопатники тырил у лохов <"…по квартирам не лазил, воровал кошельки у растяп…">, с замком управиться, правда, сумею, но прикинь, что со мной Наташка с жабой сделают, когда вернутся? Завизжат, словно потерпевшие, завоют… Уж пусти, Христа ради, впрочем, коли не захочешь, я на вокзал пойду. Мне не привыкать бомжевать!
Я посторонилась.
- Входи.
- Ай, спасибо, ну дочура, ну хорошая, - зачастил Ленинид, снимая ботинки, - я вам помогу. Вон, дверца у шкафа болтается. Семен-то с Олегом безрукие, гвоздя не вобьют.
- Иди на кухню кофе пить, мастер, - усмехнулась я.
Злость куда-то испарилась. На Ленинида невозможно сердиться больше десяти минут подряд. Несмотря на возраст, папашка сохранил совершенно детское выражение глаз и обезоруживающую наивность.
Вернувшись в спальню, я с тоской посмотрела на стопку чистой бумаги. Скоро надо сдавать в издательство новую книгу, у меня же в голове зияющая пустота, никаких мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15