Лицо бледное, волосы растрепанные, брюки все перемазанные. Бежит мимо нас и бормочет: “Господи, не хотел, не хотел”. Мы еще с Анной Михайловной гадали, о чем он толковал.
Да, имея такого свидетеля, трудно уверять, что не заезжал домой. Я пошла искать Анну Михайловну. Судя по всему, старушка смотрела какой-то сериал, потому что из глубины квартиры раздалось громовое: “Педро, любимый!”
- Откуда я вас знаю, - пробормотала бабулька, впуская меня в коридор, - из поликлиники, да?
- Я бывшая жена Максима Полянского, Дарья.
- Дашенька, - возрадовалась соседка, - хорошо, детка, что с ним развелась. Видишь, как оказалось. Вроде нормальный был, а Никочку застрелил. Хотя она сама, прости господи, хороша! А уж одевалась! Порой казалось, что юбку забыла натянуть. Один раз по простоте душевной и говорю: “Вероника, миленькая, в одной кофточке идешь и колготках”. А она зыркнула глазищами да как рявкнет;
"Платья теперь такие носят, а тебе, дуре старой, на кладбище пора, нечего за всеми подглядывать”. Вот такая актриса. Правда, хорошенькая, как картинка. Жаль только, волосы красивые отрезала. Полна голова белокурых кудрей была, а превратилась в рыжего общипанного воробья. Нет, не понимаю я современную моду.
Анна Михайловна тоже не сообщила ничего интересного. Макса видела, разговаривала с ним, а потом наблюдала за поспешным отъездом джипа.
Даже одной свидетельницы хватит, чтобы утопить беднягу Максима, а тут целых две, да такие бойкие, уверенные!
Я поднялась на третий этаж. Нина Андреевна выглядела совсем плохо, а в холодильнике лежали совершенно нетронутые продукты.
- Ну нельзя же голодать! - возмутилась я. - Хоть йогурт съешьте.
- Не могу, кусок в горло не идет, - заплакала свекровь.
Я поглядела на вконец измученную старуху. Несладко ей, наверное, одной в квартире, да и страшно.
- Ладно, собирайтесь, поедем ко мне жить.
- Ой не надо, деточка, - испугалась свекровь, - у тебя там в двух комнатах все и так друг у друга на головах сидят.
Не слушая ее причитаний, я пошла в спальню к бывшему мужу. Надо собрать вещи для тюрьмы. Как там советовали женщины: тренировочный костюм, майки, шорты, носки. Все желательно черного цвета, еще полотенце, тапочки. Вот уж никогда бы не пришло в голову послать в Бутырку домашние тапки.
Я раскрыла огромный трехстворчатый шкаф. Да, Максим явно себе ни в чем не отказывал. Штук двадцать великолепных костюмов, невероятное количество рубашек и пуловеров, масса галстуков, ремней, подтяжек, носков… И все отменного качества.
Я запихнула необходимые вещи в сумку. Ах да, еще часы!
Максим просил, чтобы Аркадий, когда придет, принес часы, маникюрные ножницы и игрушку “Тэтрис”.
Я принялась искать, но часы не попадались на глаза. Пришлось позвать Нину Андреевну.
- Да здесь они, - сказала старуха, - когда арестовывали, велели дома оставить. У него ведь страшно дорогая штука на запястье болталась - -“Лонжин”, браслет платиновый, по циферблату бриллианты.
Невероятно дорогая вещичка. Такая в тюрьме ни к чему, лучше куплю простенькие, дешевые - “Полет”.
Нина Андреевна продолжала рыться в письменном столе:
- Вот гляди, и перстень тут в коробочке.
- Что за перстень?
- Максим сам себе подарок сделал на сорокалетие, купил в Париже у “Картье” такое огромное кольцо с изумрудом. На мой взгляд, жуткая безвкусица.
Я тихонько присвистнула. Знаю, сколько стоят у “Картье” украшения для мужчин, скорее всего Макс отдал за игрушку целое состояние. Да и “Лонжин” - недешевое удовольствие.
Взяв на всякий случай записную книжку экс-супруга, я подхватила две неподъемные сумки и стала подталкивать Нину Андреевну к выходу. По дороге задела в холле вешалку, и с нее дождем посыпались шляпы. Я отнеслась к их падению с полным безразличием - упали, и черт с ними, поднимем в другой раз.
Всю дорогу до дома Нина Андреевна молчала. Ойкнула она только, когда Снап и Банди всунули морды в салон “Вольво”.
- Они не кусаются, - сообщила я, - впрочем, остальные животные - тоже.
- Очень милые собачки, - отозвалась старуха и мужественно погладила Банди по блестящему носу.
Тут раздался отчаянный треск. На полной скорости во двор влетела на мотоцикле Маня. Длинные белокурые волосы выбивались из-под ярко-красного шлема. Круглая, толстенькая попка вбита в тесные черные джинсы. Не сумев остановиться, дочь влетела прямо в багажник Аркашкиного “Мерседеса”.
- Вот блин, - заорала, по обыкновению, Манюня, - теперь Кешка из меня фарш сделает!
- Это моя младшая дочь Маша, - решила я внести ясность в ситуацию.
- Очень милая девочка, - испуганно проговорила Нина Андреевна.
Путаясь в собаках и кошках, мы двинулись в холл. У входной двери громоздились два огромных чемодана, перетянутых ремнями. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Из гостиной вышли несколько человек.
- Узнаете Кешу? - спросила я, указывая на сына.
- Конечно, нет, - удивилась Нина Андреевна.
- Мулечка, - завопила Манюня, - Мулечка, приехала Римма Борисовна и привезла Геру.
Но я сама уже видела спешивших с распростёртыми объятиями гостей. Вытерпев родственные поцелуи, решила соблюсти приличия и, подведя к приехавшим Нину Андреевну, сказала:
- Знакомьтесь.
- Очень приятно, - произнесли женщины одновременно, потом в унисон добавили:
- Я - Дашина свекровь.
После такого заявления они оторопело уставились друг на друга.
Аркашка и Маруся захихикали. Ну почему у меня всегда все получается не как у людей?
ГЛАВА 5
Замуж я выходила четыре раза, и каждый раз неудачно. Потом, решив, что не создана для семейной жизни, плюнула и остановилась. Правда, поздно. Мужья-то ушли, но другие родственники остались и совершенно не собирались меня покидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15