Судя по строго расписанному плану, катер отошел от порта Хургады в тот момент, когда мимо проходила «Александрия». Она была трамповым судном, поскольку осуществляла нерегулярные плавания, хотя эта трасса российской команде была хорошо известна.
Семафор был развернут в сторону кормы, матрос-сигнальщик готов был «отморзиться» либо по команде наблюдателя, находящегося на наблюдательном мостике, возвышающемся над рубкой, либо получив сигнал с подходившего к российскому судну на малом ходу катера.
Ночь. Звезды высыпали на небе и отражались в ровных и гладких волнах, лижущих борта корабля.
Поступила команда Крамара подать знак ожидания, и в ночь брызнули, на мгновения перекрывающиеся шторками, яркие пучки света. И тут же пришел ответ с катера, который пока оставался вне поля зрения.
— Команде приготовиться принять катер с левого борта, — прозвучала негромкая команда капитана.
Несколько человек встали у борта и спустили штормтрап. Один матрос приготовил швартов.
Наконец в свете звезд и навигационных огней «Александрии» показался катер с остроскулыми обводами". Рулевой сбросил скорость и подвел катер к борту транспортника. Матрос поймал брошенный швартов и, продев огон через швартовый рым, перехлестнул петлю.
Капитан «Александрии» спустился на палубу и поздоровался, перегнувшись через фальшборт, с чернокожим шкипером катера:
— Hi! How are you doing?
— Fine, thank you.
Рудольфе Крис взялся за деревянную перекладину штормтрапа и ловко поднялся на борт. Вторично поздоровался с коллегой. В отличие от русского капитана Рудольфо был в белой фуражке с «крабом», в синем кителе с отрезанными рукавами и джинсовых шортах. Олег Крамар был в рубашке с короткими рукавами и форменных брюках. В руках он держал увесистый сверток.
— Прошу прощения за опоздание, — извинился обладатель экзотического наряда. — Забарахлил правый двигатель, шли на одном левом. Пришлось пропустить пограничный катер и на время лечь в дрейф. Развалина, — продолжил он, — рассыпается на глазах. Осушительная помпа тоже накрылась. У вас, надеюсь, проблем нет.
— Нет, все в порядке.
— Ну что, будем принимать груз?
— Да, давайте начнем.
Теперь оба капитана перегнулись через борт и наблюдали за нехитрой операцией.
Матрос открыл люк на палубе и вынул из форпика якорь с канатом. Спустился в отсек и подал товарищу холщовый мешок, пахнущий рыбой, перетянутый в нескольких местах веревкой. Он подал знак и поймал конец линя, брошенного ему русским матросом. Продел конец под стяжку и сделал более чем простой рифовый узел. Подергал трос, давая команду: «Готово».
Матросы подняли груз на борт и положили его к ногам Рудольфе Криса. Шкипер вынул из кармана блокнот и нашел между страницами сложенный вчетверо листок. Сверившись с часами, Крис поставил время — 00.25 и протянул авторучку коллеге. Русский капитан расписался и вернул ручку.
— О'кей, все в порядке. Спрячьте груз понадежнее, — Рудольфе небрежно пнул мешок.
— Вы всегда возите товар в форпике? — поинтересовался Крамар насчет самого примитивного места хранения — в отсеке на носу катера, где обычно хранятся шкиперский инвентарь и якорь с канатами.
— Какая разница где? — пожал плечами чернокожий шкипер. — В моторном отсеке, в топливном баке или под сиденьем дивана — неважно. Накроют пограничники — найдут в любом месте.
— Верно. Решим еще один вопрос?
— Можно, — с небольшой задержкой ответил Рудольфо. Из кармана куртки он вынул небольшой пакетик. Под фольгой оказался полотняный мешочек. Развязав тесемки, капитан высыпал на ладонь несколько десятков крупных желтоватых алмазов. — Я прошу двести тысяч.
— Сто, — без промедления отозвался Крамар, взяв пару камней и разглядывая их в слабом свете.
— Сто пятьдесят. Это окончательная цена.
— По рукам. — Крамар передал сверток Рудольфе и забрал алмазы. — Здесь ровно сто двадцать пять тысяч.
— Вы умеете торговаться, капитан, — хмыкнул Рудольфо. Он разорвал пакет и проверил пару пачек стодолларовых купюр.
— Жаль, что все так быстро прошло, — вздохнул Крамар. — Мы могли бы выпить коньяка в моей каюте.
— Выпейте за мое здоровье, когда будете в России и освободитесь от этого груза. До встречи, капитан.
Рудольфо протянул Крамару руку, коротко и сильно пожал ее и начал спускаться по трапу. Матрос, стоящий на люке форпика, помог шкиперу и освободил рым от швартова. Рудольфо сам стал у пульта управления и завел двигатель. Последний прощальный взмах рукой, и он дал двигателю полные обороты. Крамар видел, как лодку кренит вправо и шкиперу непросто удерживать ее при неработающем правом двигателе.
— Отнесите это в мою каюту, — распорядился он, указав на мешок. Поднявшись в штурманскую рубку, он отдал команду в машинное отделение, и «Александрия» возобновила движение по Суэцкому заливу, оставляя слева остров Тавила.
* * *
В то время, когда команда российского морского транспортника принимала товар с левого борта, лодка с глиссирующими обводами и продольными реданами на днище подходила, подгоняемая легким ветерком, к правому борту «Александрии». Низкосидящая, незаметная для радаров, изящная лодка с выключенным двигателем напоминала своими пассивными, но грозными маневрами огромный безмолвный фрегат. Она подходила к судну с наветра и, заслоняя противника невидимыми парусами, словно отбирала у него ветер. Отбирала любую возможность маневрировать.
Напряжение команды Джеба было велико, тем не менее в нем плескалось и озорство — это ни с чем не сравнимое чувство свободы, превосходства над противником. Неважно, что он силен, его можно взять, когда он даст слабину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17