— Никак нет! — по-военному отрапортовал строитель.
— Докладывай, что наворотили за день, что собираетесь наворотить. Не сдует ветром ферму?
— Для вас все сделаем как по учебнику, — улыбнулся чернявый бригадир в синей куртке и потертых джинсах. — Завтра в поперечном направлении устроим пару диагональных связей в каждом скате крыши — это для противодействия ветровым нагрузкам, — объяснил он, показывая руками, — как раз то, о чем вы спрашивали. Прибьем доски к основанию одной стропильной ноги и средней части соседней. В наслонных стропилах раскосы лучше делать между двумя соседними стойками. Это как у вашего соседа, — строитель указал на пограничный коттедж, окруженный высоким кирпичным забором.
Абрамов слушал бригадира, не переставая хмуриться. Ему выделили участок под строительство дома по соседству с Любовью Левыкиной. Капитан не мог толком объяснить, почему его не радует этакая смежность. Он стремился к покою, уединению, а Левыкины — шумная семейка. Флотский разведчик не мог понять свое состояние. Ему придется слышать голоса их многочисленных гостей, нюхать выхлопные газы их иномарок, припаркованных вплотную к его забору. И еще много чего сопутствующего. Эту сложную тему Абрамов необдуманно вынес на обсуждение своей агентурной группы. 24-летний Николай Кокарев выслушал начальника и изрек: «Да, кто куда, а капсула нашего капитана снова в канализацию угодила. Может, вместо пистолета тебе разводной ключ дать?»
Сейчас дом Левыкиных отчего-то безмолвствовал. Он стоял словно заколоченный досками. «Дом с привидениями», — пришло определение его немоты.
Бригадир продолжал объяснения:
— Послезавтра начнем ставить обрешетку, загрунтуем и настелем рубероид. На следующей неделе, если погода будет сухая, начнем покрывать крышу. Вы определитесь, Александр Михайлович, красить кровельное железо или нет. Надо покупать грунтовку, краску... Вы обещали своего печника привезти. Где он? Воротник вокруг дымовой трубы надо по месту делать, а не резать потом металл и обрешетку.
Капитан не слышал строителя. Он смотрел на женщину, вышедшую из ворот соседнего дома. Это была министр Любовь Левыкина собственной персоной, и направлялась она сюда.
— Извини, — прервал собеседника Абрамов.
Он пошел навстречу женщине и чуть ли не столкнулся с ней возле фонарного столба: Левыкина сделала лишний шаг, словно намеревалась обнять соседа. Она не была пьяна, но координация ее была нарушена.
— Привет соотечественнику! — поздоровалась Левыкина, обдав капитана коньячным духом, и, не оборачиваясь, дала отмашку двухметровому опекуну: «Отстань!» — Как дела на морских просторах?
— Нормально, товарищ министр, — в духе советского времени доложил капитан.
— Слушай, давай перейдем на «ты», — предложила Любовь Юрьевна. — Ну какие мы будем соседи, если будем все время выкать. Пойдем ко мне, угощу тебя коньячком. Пьешь «Белый аист»?
— Извини, — принял новую форму общения Абрамов, наслышанный о независимой манере министра информации, — я на минутку заскочил, скоро водитель должен подъехать. Да и с бригадиром толком не успел пообщаться.
— А у меня новости, — глаза женщины вдруг увлажнились. И дальше она сказала так, что по телу Абрамова пробежал холодок. — Говорят, Марина вроде бы жива. — Любовь Юрьевна стала растерянной, руки ее дрожали, когда она доставала сигарету и неумело прикуривала на ветру.
— Она что... — с запинкой спросил Абрамов, — числилась в списке мертвых?
— Целый месяц от нее не было известий.
— Ее кто-то видел? — вынужден был спросить разведчик, ничего не понимая.
— Никто, — покачала головой Левыкина. — Говорят... попала на содержание к боссу латиноамериканского клана. Слушай, Саня, может, я тебя задерживаю?
— Да нет, все нормально, Любовь Юрьевна.
— У Марины подруга была — Ольга, — продолжила министр, пряча ложь в открытом взгляде и цепляясь за соломинку, за свой последний шанс, который пал на этого простого офицера из разведки флота. — Не из «высшего общества» — ты понимаешь, о чем я говорю. Они познакомились на ночной дискотеке — меня пригласили на открытие клуба, а я взяла с собой Маринку. Дочь не часто ходила туда, а Ольга из клуба не вылезала. Она познакомилась с парнем по имени Арсен, а тот в свою очередь был связан с испанскими воротилами шоу-бизнеса. Мол, может устроить на работу. Гарантии? То, что он не имеет отношения к фирмам-кидалам. Он за помощь денег не берет.
— Сколько лет этой Ольге?
— Семнадцать, ровесница дочери.
— Знаешь, Любовь Юрьевна, я приму твое предложение. Хочу хорошего коньяка попробовать. А то ты под этим делом, а я нет, — по-свойски заметил капитан.
— Тебе со мной неинтересно, я поняла.
— Я этого не говорил. Со мной ты можешь говорить откровенно — что и кем сделано за это время, почему подруга твоей дочери разговорилась, судя по всему, неделю или две назад...
Во дворе стоял представительский «БМВ» и джип охраны. Хозяйка проводила капитана в гостиную. Стол, накрытый полотняной клетчатой скатертью, сервирован бутылкой коньяка, парой бокалов, нарезанным лимоном. Посередине стояла бронзовая пепельница. Женщина достала из шкафа чистые бокалы и разлила коньяк. Они молча выпили.
— Откровенность не помешает, ты прав. Одна голова хорошо, а двадцать две — лучше. Под это дело задействованы все наши спецслужбы, «лучшие кадры», сказал мне директор ФСБ.
— Что им удалось выяснить? Но прежде ответь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15