Язык уже почти не слушался ее, ноги подкашивались, глаза смотрели бессмысленно, тупо. А псих подходил все ближе. Его пальцы скрючились, ногтями он медленно царапал участки открытой кожи женщины.
Наконец псих схватил женщину за подбородок и поднял лицо вверх. Другой рукой он сорвал с себя темные очки.
И тогда престарелая любительница развлечений закричала. Точнее, коротко вскрикнула, мужчина успел зажать ей рот ладонью. Женщина извивалась, дергалась, пыталась оттолкнуть психа от себя, хотя он ничего ей не делал. Только смотрел. Пристально и в глаза.
Зеботтендорф никак не мог понять, что же происходит. Парочка была видна ему достаточно хорошо. Он видел руки мужчины. Тот только держал голову женщины и закрывал ей рот. Ни ножа, ни пистолета. Да и сам псих не издал ни звука.
«И что делать? – в панике думал Рудольф. – Звать полицию? Что я им скажу? Вмешаться?»
Он прикинул телосложение незнакомца и свои шансы. Надо отметить, что шансы были. В молодости фон Зеботтендорф неплохо боксировал. Но…
Но Рудольф страшно хотел знать, что же все-таки происходит.
И предчувствие… Знакомое ощущение чего-то приближающегося, огромного, по-настоящему серьезного. Так уже было несколько раз, и Зеботтендорф научился доверять своему чутью.
Он понял, что не станет вмешиваться, и с удвоенным интересом принялся наблюдать.
Наконец женщина затихла, перестала сопротивляться и обмякла. Мужчина отпустил ее, и тело медленно съехало по стене вниз. Голова свесилась набок, из уголка рта потянулась к земле тонкая струйка слюны.
Псих стоял над телом, покачиваясь и дрожа. Наконец он вздрогнул и принялся лихорадочно оглядываться, ища что-то.
Рудольф уже знал, что ищет странный незнакомец. Очки. Черные солнцезащитные очки, которые от резкого толчка улетели точно ему под ноги. Зеботтендорф осторожно поднял их, удивившись весу, и вышел из темноты.
– Простите, вы не это ищете?
Псих обернулся.
Женщина медленно наклонилась вперед и ткнулась лицом в камни мостовой.
Зеботтендорф понял, что она мертва, перевел взгляд на мужчину и остолбенел.
На него смотрели глаза чудовища.
Нет! На миг ему показалось… На самом деле это чудовище смотрело на Зеботтендорфа глазами странного человека. Глаза ведь – это зеркало души. Всего лишь зеркало…
Сытое и страшное чудовище…
О существовании этих людей не знал никто.
Они не светились в архивах. Они не проходили по спецдокументации. Всегда жили по подложным документам. Зеботтендорф положил на это много сил и денег. Большая часть того, чем занималось Анненербе и Общество Туле, было прикрытием для людей с уродливой, чудовищной душой. Многие из них работали в концентрационных лагерях, выискивая себе подобных, ставя дикие, выходящие за грань разумного опыты.
Но после краха Третьего рейха уцелели единицы. Кто-то погиб, кто-то сошел с ума. Кто-то был захвачен в плен. Участь последних была особенно страшна.
Покидая пылающую Германию, Зеботтендорф не переживал. Погибшая Империя, уничтоженные мечты, работа, все это было слишком… слишком материальным. Суета. Не более того.
Зеботтендорф увозил с собой нечто большее. Настоящий секрет. Секрет Души.
И черные очки.

7

Яркая, пестрая толпа двигалась по парку. Грохотала музыка. Впереди на огромном, сделанном из фанеры коне ехали сразу три девушки в одежде из перьев, они махали руками и что-то кричали. За конем двигалась поставленная на грузовик огромная повозка, где на пьедестале стоял усатый господин в кирасе с большой бутафорской алебардой и указывал рукой направление движения. По замыслу сценаристов всего действа этот человек должен был символизировать собой Хуана де Гарая, основателя Буэнос-Айреса. Позади него крутили павлиньими хвостами смуглокожие танцовщицы. Вообще женщин, одетых и не очень, было множество. Они танцевали, несли огромные букеты бумажных цветов, кидали конфетти и серебристые яркие ленты, в которых путались зрители, в основном туристы.
Мужчины шли молча, обычно помогали что-то нести или изображали какую-то историческую личность. Как Хуана де Гарая или его противника, вождя индейцев. Вождь вдыхал пары бензина и выплевывал на зажигалку облака пламени.
Через специально расставленные колонки гремела музыка. Оглушительно хлопали небольшие петарды, и взлетали блестящие ракетки.
Ярко, нарядно. Весело.
Если смотреть глазами туриста – рай. Без забот и волнений.
Собственно, Константин Таманский и был туристом. Насколько может быть туристом корреспондент газеты «Правда», приехавший собирать материал для книги о Че Геваре.
В Буэнос-Айрес Константин прилетел позавчера. В первую очередь сходил в посольство, где имел долгую и небезынтересную беседу с атташе по культуре, а потом отсыпался, компенсируя разницу во времени. Выйдя в город, он не ожидал увидеть что-либо интересное, но вот попал на карнавал и сейчас радовался как ребенок или как советский турист, что часто одно и то же.
Завтра он наметил пойти к дому, где Че Гевара родился и жил в юности, чтобы сделать несколько снимков и поговорить с соседями. Потом проехаться по местам, важным для известного революционера, которых в Аргентине было на самом деле не так уж много. Другое дело Куба или Боливия, куда Константин и собирался направиться после Аргентины. Все визы были уже получены, отели забронированы. Но не потратить день на праздное шатание по городу было невозможно. Все-таки… Буэнос-Айрес!
С трибун демонстрантам махали люди. Видимо, какие-то важные персоны, судя по охране, пышно разодетым женам и объемистым животам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18