Сам его величество Ричард Плантагенет в это время находился на побережье Средиземного моря, готовясь вместе со своим войском отплыть в Святую Землю. Вернее, сначала на пути крестоносного воинства лежали острова Сардиния и Сицилия, а уже затем кораблям предстояло идти к Палестине.
И, как водится, в один прекрасный день (если быть точным, двадцать третьего августа) в Лондоне все пошло кувырком. В замок принца Джона явились двое никому не известных молодых дворян - Мишель де Фармер из Нормандии и его оруженосец, как утверждалось, из Германии, - привезя невероятное известие: в аббатстве Святого Мартина, что неподалеку от Дуврской гавани, отсиживается будущий архиепископ и новый канцлер Англии, Годфри Клиффорд, незаконный сын покойного короля Генриха. Прячется же он потому, что опасается за свою жизнь, а аббатство взято в осаду по приказу не кого иного, как мэтра де Лоншана, и занимается претворением этого приказания в жизнь сестра господина управителя, леди Риченда…
Подробности следующих двух дней Гай вспоминал с трудом - все перепуталось, осталось только ощущение быстро мелькающих перед глазами событий. Точно ночная гроза, когда блеск ударяющих из небес в землю молний выхватывает из темноты не связанные между собой картины. Гроза, впрочем, была самой настоящей - она сопровождала вылетевший из Лондона и направившийся к Дувру отряд, призванный спасти архиепископа, если еще не поздно. Изрядно напуганный размахом действий и грозившим вот-вот начаться бунтом горожан Лоншан предпочел бежать из столицы, прихватив с собой часть собственных сбережений, а вся полнота власти досталась вовремя вступившему в игру принцу Джону. Господину канцлеру не повезло - в гавани Дувра его опознали и как отлученного от Церкви без лишних разговоров вздернули на первой же виселице.
Маленький заговор, родившийся в одной из зал Винчестерского дворца, несколько неожиданно для участников увенчался полным успехом. Когда общее напряжение и волнение схлынули, выяснились новые любопытные подробности. Например, что вокруг начатого тремя королями - Ричардом Английским, Филиппом Французским Августом и императором Германского Рейха Фридрихом Рыжебородым - Крестового похода затевается некая весьма неприятная и непонятная кутерьма, имеющая целью если не прекращение похода, то его задержку на неопределенное время. Кому-то очень не хотелось видеть европейцев в Святой Земле и этот «кто-то» не слишком церемонился в выборе средств, одной рукой заключая союзы со зловещей сектой исмаилитов, а другой стравливая вождей будущего похода…
Гай имел самое смутное представление о том, как делается большая политика. Для него, как и для многих иных рыцарей и простолюдинов Европы, все выглядело чрезвычайно просто и ясно: неверные захватили Иерусалим, значит, нужно собрать армию и вернуть Святый город. Теперь оказывалось, что в готовящемся походе имеется слишком много участников с прямо противоположными устремлениями, и предстоит заставить их объединиться, хотя бы внешне. Кроме того, для похода требовалось золото, снова золото и еще раз золото, не считая нескольких тысяч воинов, лошадей, оружия, кораблей и множества необходимых вещей.
«Конечно, я всегда мечтал стать в ряды освободителей Палестины, - размышлял сэр Гисборн, покачиваясь в седле и уставясь невидящим взглядом куда-то меж дергающимися лошадиными ушами. - Но я думал, все произойдет по-другому… Торжественнее, что ли. Внушительнее. С хоругвями, благословениями, напутствиями, и чтобы прекрасные дамы рыдали и махали вслед шарфиками… А тут - раз, два, собрались и поехали. Да еще святой отец утащил куда-то Мишеля с Гунтером. Секреты у них, видите ли! Навязали мне какое-то жуткое горское чудовище в попутчики… Ох, чует мое сердце - недалеко мы уедем! Смех один, а не освободители Гроба Господня».
«Горское чудовище», совершенно не подозревавшее о столь нелестном наименовании своей персоны, перестало свистеть и, привстав на стременах, огляделось вокруг.
Не обнаружив ничего подозрительного или любопытного - в самом деле, что может встретиться на обычнейшей наезженной дороге в самом сердце благополучного Нормандского герцогства? - Мак-Лауд плюхнулся обратно в седло и громогласно поинтересовался:
- О чем мыслим?
- О неожиданных изменениях в людских судьбах, - осторожно ответствовал Гай. - И о том, что мне не очень верится в происходящее вокруг. Мы ж не просто едем куда глаза глядят. Мы в Крестовый поход идем!
- Ну и что? - равнодушно пожал плечами Дугал. - Развели шуму на всю Англию и континент впридачу, а толку чуть. По мне, обычнейшая война, только очень далеко. Впрочем, если хочешь, чтобы в тебе за лигу узнавали будущего победителя сарацин, можешь нарисовать себе крест на лбу. Помочь?
Гай обреченно вздохнул. Еще никому из их небольшой компании не удавалось переспорить или переубедить Мак-Лауда. Разве что святому отцу, да и то благодаря немеркнущему сиянию ореола отшельника и святого подвижника. Будучи сообразительным молодым человеком, сэр Гисборн предпочел благоразумно сменить тему разговора и спросил, обращаясь больше к самому себе:
- Интересно, какая она, Палестина?
- Доберешься - увидишь, - незамедлительно откликнулся Дугал. - Впрочем, слышал я рассказы людей, побывавших там. Говорят, в этой Палестине нету ни таких рек, как у нас, ни лесов, один сплошные камни и жара. Да, и не забудь про сарацин, которых ты собираешься рубить на кусочки. Вряд ли они охотно согласятся с твоими намерениями. - Он задумался и добавил: - Другие говорили - это земля, где вместо воды текут молоко и мед, а сады похожи на рай… Знаешь, что мне кажется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23