Он привык выполнять приказы и не привык обсуждать их.
А Шитов уже давал указания.
- Как только Гнатюк вернется, начнешь вход в банду. Может это будет уже завтра. Я постараюсь помешать Калиниченко колоть старика, во всяком случае, больше трех дней я ему не дам. А еще, может быть, ты организуешь ему побег, впрочем, будет видно. С завтрашнего утра будь готов. А для этой лисы Гнатюка я приготовлю местечко в Сибири!
Потом они выпивали. Шитов заставил Дмитрия рассказать о некоторых его похождениях в разведроте, за которые у него были награды. Были уже оба под хмельком, когда во втором часу, как петушок царя Додона, затрепыхался телефон...
Калиниченко не извинился за позднее время и выщелкал всего одну, но почти ультимативную фразу:
- Совершенно неотложное дело. Через десять минут буду у вас.
И тут же трубка по-цыплячьи пискнула в ухо Шитову.
- С ним не соскучишься! - мрачно проговорил Шитов. - Расколол-таки Гнатюка. Представляю, как он его обработал!
- Вы думаете, он его бил?! - как-то испуганно и в то же время недоумевая спросил Дмитрий.
Шитов посмотрел на него, как смотрят на детей, спрашивающих про ребенка и капусту, и махнул рукой.
- А ну давай в ту комнату, да сиди тихо. Недооценил я этого хлюста! Ирина!
Ирина появилась мгновенно, точно все это время только и ждала, когда ее позовут.
- Все со стола! Быстро! Да шевелись же ты!
Дмитрию:
- Иди! Иди! И чтоб ни звука!
Сам схватил пепельницу, опростал ее, растащил стулья, внимательно осмотрел комнату, коврик у двери; потянул носом воздух, поморщился, подошел к буфету, открыл флакон одеколона и, прикрывая отверстие пальцем, несколько раз махнул вдоль комнаты. И наконец, подставив стул к радиоприемнику, сел рядом и начал гонять регулятором по шкале волн. Но вдруг вскочил, подбежал к буфету и из самого нижнего отделения, откуда-то изнутри вытащил маленький браунинг и зачем-то сунул его в карман брюк.
Дверь открывала Ирина. Калиниченко быстро вошел в комнату и без всякого вступления, как всегда сухо, но не без торжества или самодовольства:
- Лейтенант Сницаренко - бандеровский агент. И думаю, крупного масштаба. Гнатюк узнал его. Через полчаса я найду лошадь, на которой он ездил в деревню.
- Значит Гнатюк признался, что опознал в ночном госте нашего работника?
- Да.
- Признался сам или вы убедили его признаться?
Это был пустой ход. Шитов понимал. Но нужно было время, чтобы принять решение.
Вся физиономия Калиниченко засверкала наглостью, вызовом и уверенностью в себе.
- Я не убеждал его, Илья Захарович. Это дело следователя, а не мое. Я просто спустил его с лестницы. Мне не нужны его показания, повторяю, это дело следователя. Мне нужно было имя. Я его получил. Завтра утром Гнатюк может отказаться от своих слов, но завтра у меня в руках будут неопровержимые доказательства. А сейчас я настаиваю на аресте Сницаренко и, не желая устраивать дебаты, ставлю вас в известность, что в случае вашего отказа буду сразу же звонить в область.
Это хорошо, что он говорил так долго. Шитов принял решение.
- Звонить в область буду я. Вам же приказываю задержать, подчеркиваю, задержать лейтенанта Сницаренко, но так, чтобы волос не упал с его головы! Сумеете?
- Сумею.
В этом выскочке все-таки было что-то человеческое. Потому что Шитов явно увидел после своего приказа на лице начальника ОББ просто радость понятого человека. Увидел и впервые подумал, что не нужно было ему затевать всю эту историю, что, может быть, и сработались бы... И даже мелькнула мысль, что, если бы они сработались, со временем, возможно, Калиниченко замолвил бы и за него словечко там, наверху, где у него несомненно есть рука. Шитов был убежден в последнем, потому что знал: наглые в этом мире только сильные. Конечно, он знал, что бывают еще и так называемые "идейные", но "идейные" не выживают, когда спотыкаются. Калиниченко выжил. Значит, у него есть козыри.
Ну, да что теперь думать об этом! Теперь поздно и надо продолжать игру. Выигрыш окупит все.
Калиниченко ушел. Из смежной комнаты появился растерянный Дмитрий.
- Что будем делать, Илья Захарович? Я что-то ничего не понимаю!
Шитов нервно курил.
- И понимать нечего!
Он подошел к столу, некоторое время рылся там, достал и развернул на столе карту, потом достал оттуда же компас, проверил его, положил на стол.
- Сейчас ты выйдешь из моего дома и пойдешь по этой улице. Держись забора. Улицей попадешь в парк. За парком лес, за лесом кладбище. Пойдешь по компасу на юг километров шесть напрямую. Подойдешь как раз к тому краю деревни, где дом Гнатюка. Утром ты должен быть в бункере!
- Но, Илья Захарович! Гнатюка же ведь нет!
- Нет. Но есть его сын, есть жена. Или ты думаешь, они меньше знают, чем старик! Дави на обоих. Нагони страха за старика. Любыми путями - к утру в бункер! Утром Калиниченко может нагрянуть в село. В худшем случае, только в худшем, сразу не сдавайся... Пару выстрелов в воздух...
Видимо Шитов пожалел о последней фразе, потому добавил:
- Ну в общем, я этот вариант исключаю. Ты должен быть в бункере. На подходе компас выбрось.
Шитов сунулся было в карман, но замял это движение, для видимости вышел в соседнюю комнату, постоял там минуту и вышел к Дмитрию с браунингом в руке.
- Возьми.
- Зачем? У меня есть.
- Возьми! Он приносит удачу. Счастливый. Проверено. А теперь сядь перед дорогой.
Увидев, что в комнату вошла Ирина и стоит, рявкнул: "Сядь!".
Ушел Дмитрий Сницаренко от Шитова так же, как и пришел - через запасной выход...
IV
Когда подъезжаешь к незнакомому городу, всегда испытываешь радость, даже если в этот город гонит тебя беда. Незнакомый город заманчив как таинственный лабиринт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18